Это послание и молитва. Семье, друзьям, себе, Универсуму!
Главное, - я обрел свою Истину! У меня есть то, что ищут все, но находят лишь немногие, - человек, которого мне было суждено любить всю жизнь. Мой берег и мой оберег. Великая маленькая женьшеньщина. Мое второе дыхание. Жена. Когда мне задают вопрос о семейном положении, я отвечаю - Все еще влюблен!
И, конечно же, мои родные и близкие. Мой дом. Никакие ураганы, ни даже смерть не смогут разрушить его и оторвать нас друг от друга.
Молюсь: - Господи, сделай так, чтобы все люди в мире узнали любовь, подобную нашей! Сделай так, чтобы эта любовь укрыла и исцелила их, ибо она хранит душу и лечит чувство страха, зависти, вины и сожаления. Она убивает ненависть, зло, саму смерть. Она дает жизнь.
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.