- Розумієш, сонечко, я ж не дозволю тобі вийти з машини, допоки не переконаюся що за тобою хтось прийшов. Я ж не залишу тебе саму на трасі.
И ты понимаешь, ты действительно понимаешь. Понимаешь, что человек, которого видишь впервые в жизни беспокоится о тебе больше чем ты сама.
Сорокалетний, прокуренный дальнобойщик, руки которого уже практически подогнаны под форму руля, сидит и ждет пока за тобой придут. Сидит и ждет, потому что он Человек, потому что у него дома 16-ти летний сын, который через два года собирается поступать в институт, хотя на самом деле такой оболтус, что без папиных денег тут явно не обойтись. Сидит и ждет, потому что Человек, потому что тебе двадцать, у тебя ноги от ушей и 60-ти литровый рюкзак за спиной, а ему сорок и он за тебя боится. Да, боится. Он знает тебя последние 6 часов и действительно боится за тебя как за родную дочь.
И ты сидишь рядом с ним. В огромнейшей фуре. Рядом с практически не знакомым тебе человеком, которого уже почему-то по настоящему любишь. Сидишь и слушаешь дорогу.
Всего год назад ты даже представить себе такого не могла, даже не думалось о таком, а теперь почему-то – Да. Теперь почему-то ты, именно ты, с обгоревшим на солнце лицом, с обветренными губами, поднимаешь руку с выставленным вверх большим пальцем и ловишь себе попутку.
Ты разговариваешь на русском языке, тебе отвечают на украинском. Ты из Харькова, а он из Чернигова, но ты твердо знаешь, что тебя никогда не высадят из машины за твои политические или религиозные взгляды, ты знаешь что тебя довезут не смотря ни на что.
Наверное, новичкам и правда везет, а ты до сих пор считаешь себя новичком. Наверное, такая штука как «подорожня вдача» действительно существует.
Такая дорожная романтика, такая, необъятных размеров свобода, такое Что-то, которое невозможно описать словами, такое Что-то, которое можно только почувствовать. И это Что-то у тебя есть.
Боже, как же я не завидую людям, которые ни разу в своей жизни не слышали дорогу. Так, наверное, зрячий не завидует слепому, так, наверное, зрячий даже не представляет как жить, не видя мира вокруг себя.
Куда ты, куда ты... Ребёнка в коляске везут,
и гроб па плечах из подъезда напротив выносят.
Ремесленный этот офорт, этот снег и мазут,
замешенный намертво, взять на прощание просят.
Хорошие люди, не хочется их обижать.
Спасибо, спасибо, на первый же гвоздь обещаю
повесить. Как глупо выходит — собрался бежать,
и сиднем сидишь за десятою чашкою чаю.
Тебя угощали на этой земле табаком.
Тряпьём укрывали, будильник затурканный тикал.
Оркестр духовой отрывался в саду городском.
И ты отщепенцам седым по-приятельски тыкал.
Куда ты, куда ты... Не свято и пусто оно.
Но встанет коляска, и гроб над землёю зависнет.
«Не пёс на цепи, но в цепи неразрывной звено», —
промолвит такое и от удивленья присвистнет.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
