Дверь отворилась. Подбадривая и подталкивая друг друга, мы вошли в квартиру, куда мечтали попасть уже почти полгода, с нетерпением ожидая очереди.
Франц нервничал. Дважды он больно наступил мне на ногу, а я, не решаясь кричать, оба раза издала придушенный писк и зло посмотрела на спутника. Тот ответил потерянным взглядом, и, решившись, наконец, шагнул в комнату. Я последовала за ним.
Нас встретила темнота. Нет, конечно, свет пробивался сквозь щёлочку в задёрнутых шторах, его излучали маленькие точечные светильники, беспорядочно разбросанные по помещению, но в душу постепенно проникал мрак, рождённый гнетущей магической атмосферой необычного жилища.
Женщину, чьё лицо наполовину скрывали чёрные очки, прячущуюся в тенях и пристально разглядывающую гостей, мы заметили не сразу. Когда же она шагнула из тьмы в переплетение таинственных бликов, отбрасываемых странной формы посудой, расставленной по полкам, и я, и Франц подпрыгнули от неожиданности.
– Лииза, – раздался испуганный шёпот друга. – Бо…боюсь!
Я не отозвалась, поскольку сама находилась в плену страха. Колдунья села к столу и, крутя в руках предмет, похожий на высушенный человеческий палец, спросила низким голосом:
– Что вам нужно?
– А-ва-ва-ва, - забормотал Франц, клацая зубами.
– Что? Конкретнее!
В голосе ведьмы послышалась насмешка, и я, рассерженная этим, внезапно осмелев, шагнула вперёд и требовательным тоном произнесла:
– Нам нужно зелье!
– Какое? – осведомилась та. – Зелья бывают разные. Могу предложить сонное, для приворота, отворота, яд, наконец…
– Нет.
Ответ прозвучал резко:
– Дайте нам то, что вернуло бы наши прежние сущности.
Колдунья продолжала развлекаться. Широко ухмыляясь и глядя на нас, как на умалишённых, она сообщила:
– Для этого я должна знать, кем вы были раньше. Иначе ваши тела могут принять другую, отличную от человеческой форму.
– Да нам это и нужно… – начала я.
Но Франц перебил меня, зашипев:
– Ты же ведьма и должна видеть то, что находится внутри. А если это не так, значит, ты никуда не годная шарлатанка!
Я ошарашено взглянула на приятеля, изумлённая его дерзостью, а колдунья, перестав улыбаться, подошла ближе и, сняв очки, пристально всмотрелась в наши глаза. Моему взору предстало усталое и озадаченное лицо женщины, пытающейся понять, что за ненормальные явились к ней за помощью.
Вдруг она вскрикнула и отшатнулась, заставив нас напрячься. Но ничего страшного не произошло. Откинув в сторону то, что держала в руках, ведьма кинулась к котлу, где бурно кипело какое-то варево, двумя лёгкими пассами опорожнила его и лихорадочно быстро принялась сливать в ёмкость содержимое пузырьков, стоящих рядом на маленьком столике.
Наконец, зелье было готово. Подойдя ближе со стаканами, дышащими паром, колдунья протянула их нам и спросила тихо:
– Но почему, почему вы хотите отказаться от такого шанса? Вы могли бы прожить полноценную человеческую жизнь, взять от неё всё…
Франц остановил женщину движением руки.
– Она не для нас, – просто сказал он. – Люди зациклены на деньгах, карьере, успехе, не умеют наслаждаться простыми вещами и не в состоянии увидеть то прекрасное, что их окружает. А мы… мы слишком хорошо помним своё прежнее существование и никогда не сумеем встроить себя в матрицу, ломающую каждого, попавшего в эту систему. Нам вполне хватило двух минувших лет.
Я промолчала, но, с гордостью посмотрев на друга, кивком подтвердила всё, им сказанное. А после, не поморщившись, проглотила отвратительный на вкус, горячий напиток.
Дверь отворилась. Колдунья, замершая на площадке, с лёгкой завистью наблюдала за тем, как, задрав хвосты, нарочито скандаля и пихая друг друга боками, вниз по лестнице весело несутся беззаботные существа – кошка с собакой, зовущиеся Лизой и Францем.
Я мечтал подружиться с совой, но, увы,
Никогда я на воле не видел совы,
Не сходя с городской карусели.
И хоть память моя оплыла, как свеча,
Я запомнил, что ходики в виде сыча
Над столом моим в детстве висели.
Я пытался мышам навязаться в друзья,
Я к ним в гости, как равный, ходил без ружья,
Но хозяева были в отъезде,
И, когда я в ангине лежал, не дыша,
Мне совали в постель надувного мыша
Со свистком в неожиданном месте.
Я ходил в зоопарк посмотреть на зверей,
Застывал истуканом у дачных дверей,
Где сороки в потемках трещали,
Но из летнего леса мне хмурилась вновь
Деревянная жизнь, порошковая кровь,
Бесполезная дружба с вещами.
Отвинчу я усталую голову прочь,
Побросаю колесики в дачную ночь
И свистульку из задницы выну,
Чтоб шептали мне мыши живые слова,
Чтоб военную песню мне пела сова,
Как большому, но глупому сыну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
