В одном старинном датском зоопарке жил маленький медведёнок, белый как свежевыпавший снег.
Бурые собратья не любили умку*, даже не считали за медведя, поэтому и называли медведёнком. Часто бедняге доставалось. Особенно лютовала старая медведиха, убежденная в превосходстве бурой расы.
Малыш искал друзей, но ни губачи, ни гризли, ни барибалы не хотели общения с инородцем.
Тогда он сбежал из зоопарка, но на воле ценились лишь два таланта: умение нести яйца и прогибать спинку. Первое медведёнок не умел — второе не хотел. Немало хлебнул он горя. От скитаний его шерсть стала грязной, и он забыл, что был когда-то белоснежным. Звереныш решил, что он самый непутёвый на свете.
Однажды он вышел на берег моря. Вдали показалась льдина, на которой сидели белые медведи. «Подплыву к ним. Пусть эти звери меня разорвут» — подумал медведёнок и бросился в воду. Но когда он достиг цели, то увидел свое отражение: морская вода смыла грязь с шёрстки.
— Перевед, медвед!** — дружелюбно сказал медвежий капитан, — а мы тут с рыбалки возвращаемся.
Мишки приняли медведёнка к себе, потому что он был таким же, как они, только меньше ростом и немного белее. Так умка нашел друзей.
И поплыли они в арктические воды в страну беломедвежья.
А может и не медведи они были, а лебеди, и не плыли они, а летели, и не на Север, а на Юг. Не это важно, не в этом суть.
---
* Умка — белый медведь по-чукотски; герой художественных произведений.
** Традиционное медвеже-датское приветствие.
Эту книгу мне когда-то
В коридоре Госиздата
Подарил один поэт;
Книга порвана, измята,
И в живых поэта нет.
Говорили, что в обличьи
У поэта нечто птичье
И египетское есть;
Было нищее величье
И задерганная честь.
Как боялся он пространства
Коридоров! постоянства
Кредиторов! Он как дар
В диком приступе жеманства
Принимал свой гонорар.
Так елозит по экрану
С реверансами, как спьяну,
Старый клоун в котелке
И, как трезвый, прячет рану
Под жилеткой на пике.
Оперенный рифмой парной,
Кончен подвиг календарный,-
Добрый путь тебе, прощай!
Здравствуй, праздник гонорарный,
Черный белый каравай!
Гнутым словом забавлялся,
Птичьим клювом улыбался,
Встречных с лету брал в зажим,
Одиночества боялся
И стихи читал чужим.
Так и надо жить поэту.
Я и сам сную по свету,
Одиночества боюсь,
В сотый раз за книгу эту
В одиночестве берусь.
Там в стихах пейзажей мало,
Только бестолочь вокзала
И театра кутерьма,
Только люди как попало,
Рынок, очередь, тюрьма.
Жизнь, должно быть, наболтала,
Наплела судьба сама.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
