Стала ловить себя на мысли, что вновь хочется давно забытых ощущений полета во сне. Манит прикосновение к тайне. Тянет окунуться в волшебную зависимость от нереальной реальности. Раньше это удавалось легко, стоило только коснуться головой подушки и смежить веки. А теперь… Быт заел, некогда расслабиться даже ночью. Однако воспоминания счастливых минут, проведенных во сне и одновременно в других мирах, настойчиво стучатся снова и снова…
А! Была, не была — вспомню молодость, тряхну стариной. Навыки-то остались. Как говорил мой учитель-парапсихолог: — «Было бы умение с хотением, а желаемое придумаем».
Открыла окно, потушила свет, опустилась на ковер в позе Лотоса, спиной на север. Закрыла глаза. Для начала решила потренироваться, делая посылы энергии внутрь себя — просто для очистки организма от шлаков. Воображаемый теплый шар бледно–оранжевого цвета медленно начал свой спиралеобразный путь против часовой стрелки по руке от ладони к плечу. Получилось. Я окончательно расслабилась, пробормотала вслух охранную мантру, сделала запрос… И снова получилось. Оказывается, Космос меня еще помнит. Канал связи для выхода в информативное поле Земли был свободен. Это ли не Чудо?.. Знакомая голограмма сформировалась сама собой, интуитивно выпорхнув белоснежной птицей с нижней полки памяти. Можно?.. Да…
Итак, я начала шаг за шагом погружение в прошлое.
*
Сырость подвального помещения, запах гнили, свежей крови, пота, нечистот совсем не ощущаются на фоне боли… Все тело — одна сплошная рана… Но больше всего досталось рукам. Главный изверг приказал в первый день допроса: — «Радистке конечности изувечить, в первую очередь лишить профессионального орудия труда». А уж младшие по чину садисты постарались… Что только немцы не делали: и жгли раскаленным железом, и иглы вводили под ногти, и ломали сами ногти, четыре клейма поставили на каждой руке, с внутренней стороны, чтобы больнее было, чтобы заставить говорить… Гестаповцев раздражало, злило молчание. Парадокс: чем дольше пытка, чем изощреннее садизм, тем больше сил и воли. И даже сейчас, когда к правой руке снова приближается горячий прут, душа не реагирует — равнодушие и апатия… И только боль, боль, боль… Но и она стала не более, чем обыкновенным ощущением…
*
Запах горелого мяса и хохот… Я не успеваю выйти из ретроспекции должным образом. Одной ногой — там, в прошлом, другой — здесь, в настоящей жизни. «Зависание… Некорректное завершение программы», — сказал бы любой современный сисадмин про подобное.
Девчонки заливаются от смеха.
— Ты так стонала во сне.
— Меня пытали.
— А что с рукой? На ней пузырь вздулся…
— ??? Ожог…
— Батареи у нас в общаге этой зимой раскалены, как никогда…
— Обычное явление — ведь на улице плюс пять…
*
Вот и хорошо. Да просто здорово, что сознание окунуло меня не в счастливые эпизоды прошлой жизни, как обычно, а наконец-то предоставило возможность освободиться от назойливого сна. Теперь именно это неприятное воспоминание больше никогда не вернется. Причина найдена. Хотя немного коробит антитеза. Как-то не очень она хороша: c одной стороны, иглы под ногтями замученной радистки, а с другой — девчонки, заливающиеся от смеха. Но это моя личная антитеза. Увы. И поделать с этим я ничего не смогу. Лучше поторопиться, информативное поле скоро закроется.
Все. Произвожу регулировку всех чакр, подпитываюсь внешней энергией, прогоняю ее сверху вниз и закручиваю у основания конусов.
Привет. Я вернулась. Я снова с вами.
Т. Зимина, прелестное дитя.
Мать – инженер, а батюшка – учетчик.
Я, впрочем, их не видел никогда.
Была невпечатлительна. Хотя
на ней женился пограничный летчик.
Но это было после. А беда
с ней раньше приключилась. У нее
был родственник. Какой-то из райкома.
С машиною. А предки жили врозь.
У них там было, видимо, свое.
Машина – это было незнакомо.
Ну, с этого там все и началось.
Она переживала. Но потом
дела пошли как будто на поправку.
Вдали маячил сумрачный грузин.
Но вдруг он угодил в казенный дом.
Она же – отдала себя прилавку
в большой галантерейный магазин.
Белье, одеколоны, полотно
– ей нравилась вся эта атмосфера,
секреты и поклонники подруг.
Прохожие таращатся в окно.
Вдали – Дом Офицеров. Офицеры,
как птицы, с массой пуговиц, вокруг.
Тот летчик, возвратившись из небес,
приветствовал ее за миловидность.
Он сделал из шампанского салют.
Замужество. Однако в ВВС
ужасно уважается невинность,
возводится в какой-то абсолют.
И этот род схоластики виной
тому, что она чуть не утопилась.
Нашла уж мост, но грянула зима.
Канал покрылся коркой ледяной.
И вновь она к прилавку торопилась.
Ресницы опушила бахрома.
На пепельные волосы струит
сияние неоновая люстра.
Весна – и у распахнутых дверей
поток из покупателей бурлит.
Она стоит и в сумрачное русло
глядит из-за белья, как Лорелей.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
