Милая и ненаглядная Оля, ты радуешь меня безумно, ты такая привлекательная стала, не то что раньше, я так мечтаю иногда о тебе.
Вот если бы ты работала в нашей фирме по производству дверей-это было бы чудо.
Раньше, когда только появился Дом-2, я увидел тебя впервые на экране, ты мне понравилась, тем более ты из Ленинграда.
Сейчас в этом году особенно нравишься мне, привлекаешь своими прелестями, видеть тебя каждый день, такую молодую и яркую блондинку, это ли не счастье?
Ты супер, что можно сказать ещё? Ты всё успеваешь, звезда!!!
Я думаю о тебя когда вижу, не только на экране. Когда то, очень давно я видел блондинку очень похожую на тебя в автобусе, когда ехал из Колпино домой, я даже подумал тогда что это была ты.
Если бы ты не была звездой, а просто девушкой из Колпино, то возможно это ты и была?
Это было бы слишком хорошо, звёзды в автобусах не ездят, а девушка была как 2 капли воды похожа.
Ты сама из Ленинграда и в Колпино тоже наверно бывала иногда.
Я хотел спросить у этой девушки тогда:
- Вы случайно не Ольга Бузова из Дома-2? - но не решился, а просто пожирал девушку глазами.
Ты сейчас живёшь в Москве, я видел фото твоей квартиры.
Замечтался я конечно, но хотя бы помечтаю о тебе, приятно мечтать о тебе красавица.
Ты самая красивая девушка в России! Красотка из Ленинграда!!!
Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шла
Городскою рекою баржа по закатному следу,
Как две трети июня, до двадцать второго числа,
Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,
Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,
Как со всех четырех сторон света гремело в июле?
А что речи нужна позарез подоплека идей
И нешуточный повод - так это тебя обманули.
II
Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,
За углом в подворотне грохочет порожняя тара,
Ветерок из предместий донес перекличку дрезин,
И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.
Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,
Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,
Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,
Что приходит на память в горах и расщелинах ада.
III
И иди, куда шел. Но, как в бытность твою по ночам,
И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,
Осязая оконные стекла, программный анчар
Трогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.
И хоть уровень школьных познаний моих невысок,
Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбе
С приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.
Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!
IV
Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,
Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,
Чтоб прозрачная призрачная распустилась струя
И озоном запахло под жэковской кровлей убогой.
Локтевым электричеством мебель ужалит - и вновь
Говори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,
Раз тебе, недобитку, внушают такую любовь
Это гиблое время и Богом забытое место.
V
В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,
Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.
Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,
Даже если он в траурных черных трусах до колена.
В этом месте, веселье которого есть питие,
За порожнею тарой видавшие виды ребята
За Серегу Есенина или Андрюху Шенье
По традиции пропили очередную зарплату.
VI
После смерти я выйду за город, который люблю,
И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,
Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,
Как скворчало железное время на левом запястье,
Как заветную дверь отпирали английским ключом...
Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью.
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
