|
Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником (Эрих Мария Ремарк)
Проза
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
| из цикла "Проза" | ПОСЛАНЦЫ ЗА ТРОФЕЯМИ | Война ещё не кончилась, а страна стала вывозить из Германии трофеи:трофейное оборудование для заводских нужд,трофейные ценностии,даже, трофейное кино.Знаменитый"Тарзан" в 50-годы также демонстрировался, как трофейный фильм,а сейчас, мало кто помнит, нашумевший тогда комедийный кинофильм"Скандал в Клошмерле". из трофейных. Но я не о кино.
За трофейным оборудованием для электрозавода был послан заводской плотник- дядя Саша Медведев, на фронт его не призвали, не известно по какой причине. По слухам из-за слабого здоровья,но с виду он был отменной крепости и дюжего роста.Надели на него офицерскую форму, правда б/у. с погонами младшего лейтенанта. Вид у него был представительный, в портупее, на боку-наган, в общем, бравый посланец за справедливой поживой.Не прошло и двух недель, аккурат к концу войны. дядя Саша с триумфом прибыл домой, в Москву.
Я не знаю, как рачительно он поработал на нужды завода,но, вот, на свою семью он постарался значительно.Скрыть его победный фурор было сложно.К дому подкатил грузовик, и из него Медведев,на глазах жильцов, молча стоявших у крыльца, выгружал трофеи, доставленные из поверженной Германии:коробки, ящики, шикарный из кожи баул, большие, чем-то набитые сумки. Жена и дочка хлопотливо помогали своему"героическому" папаше. Потом, по рассказам, все узнали, что помимо продуктов:
сухого молока, тушёнки, печенья, шоколада. он привёз шёлковые платья для своей жены, тёти Поли, платья из крепдешина, наряд для дочери, чулки капроновые, о чём наши женщины и ведать не ведали. Потом, подвыпив,хвастал,что угрожая пистолетом, заходил в немецкие дома и брал, что хотел.
Поехал за пожарным оборудованием дядя Ваня Ионов или Пожарников, как прозвали его и семью.
Помню, мы сидели у Пожарниковых, тётя Нюра, дяди Ванина жена, поила нас чаем, в прикуску, в ожидании посланца из Германии далёкой. Гадали. что он привезёт, может, тушёнку или шоколад, или тонкие женские чулки. Наконец, дверь распахнулась, и долгожданный дядя Ваня,конечно,навеселе, держа в руках небольшой узел и какой-то тяжёлый с виду металлический станок.Конечно, все обрадовались его приезду:цел и невредим, слава Богу, но потом стали пытать, что он привёз?
-Как чего?- удивился Пожарников, ты что Нюра, не видишь, вот тебе ножной станок для швейной машинки. тебе ж облегчение будет. Я его в разбитом доме нашёл,вижу- подходящая вещь, погрузил в нашу машину с оборудованием для пожарной части.
- А как же тушёнка или чего ещё?
- Да что-ты, Нюра, этого нельзя делать! Отбирать у голодных людей, они хоть и немцы, но тоже люди. Да я и не видел никакого шоколада, ни тушёнки. где всё это Медведев добыл, не знаю.
Но семья сетовать не стала.Рады были что отец вернулся, смотрели на ножной станок и смеялись,а позже. узнав про эот трофей, смеялся весь двор.
Ну, вот и стали возвращаться фронтовики. Дядя Вася Мелентьев привёз часы- штамповку. Иван Витребенчук жене- кофту, да и другие мужики никаких дорогих трофеев в дом не привезли. Да и не до того им было, они были заняты- били немцев, войну заканчивали.
Позже всех вернулся в дом наш папа. Привёз маме туфли-лодочки, мне кожаный портфель, себе офицерский мундир из английского сукна, подарок от своего командования.
Дядя Саша Медведев по нужде ходил только по ночам. Фонтовики, услышав рассказы жён, о его "подвиге", пригрозили ему расправой. | |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация Камертон
Анне Ахматовой
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему,
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
дитя: он - Твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем." - Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. "Слова-то какие..."
И старец сказал, повернувшись к Марии:
"В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око".
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
16 февраля 1972 |
|
