Бритва скользила по шершавой коже, с легким хрустом срезая короткую щетину. Брадобрей склонился и вытер блестящее лезвие о полотенце на плече.
- Ты хорошо владеешь своим ремеслом, - заметил Король.
- Я много лет учился, Ваше Величество. – смиренно ответил мастер, аккуратно оттягивая кожу для следующего захода.
- Вот поэтому тебя и пригласили сегодня, ведь ты самый лучший.
Тот не ответил, а лишь продолжал своё занятие. Он и сам понимал, насколько велика оказанная ему честь. И старался сделать работу как можно лучше.
Скоро предстояло торжество, сын Короля женился, и в этот день всё должно было пройти идеально. Тщательные приготовления были закончены, и церемония начнется через несколько часов. Дорогие наряды, редкие дары, изысканные блюда. И конечно же, красивые прически и идеальное бритьё. А среди всех мастеров королевства не было никого лучше, чем Брадобрей. Он знал это, и долгое время готовился к сегодняшнему дню.
- А пока ты занят делом, расскажи мне, где ты научился своему мастерству. – Король был благодушен и расслаблен. Единственное, что беспокоило его, была предстоящая церемония, и он хотел отвлечься разговором.
- Много лет назад мои родители погибли, и я прибился к странствующему обозу, Ваше Величество, - с этими словами он принялся за другую щеку: - Спустя несколько лет мы оказались в далекой восточной стране, и мне захотелось там остаться. Я встретил мастера, который был самым лучшим точильщиком, а еще он занимался изготовлением мечей. И он меня научил всем секретам своего ремесла.
- Как интересно, - тихо произнес Король. Он закрыл глаза и расслабился, продолжая получать удовольствие от процесса.
- Если желаете, я могу рассказать, как точится настоящий острый меч.
Король благодушно кивнул, не посчитав нужным говорить.
- Когда клинок изготовлен из нескольких слоев стали, его нужно точить. Сначала на крупнозёрных камнях, потом они становятся всё мельче и мельче. Последние похожи уже не на точильный брусок, а на камешек с очень гладкой поверхность. На ощупь они похожи на стекло, настолько мелкие там зёрна.
Брадобрей принялся за подбородок, тихонько оттягивая кожу против хода бритвы. Шелест срезаемых волосков вновь заполнил комнату.
- Этот процесс занимает несколько дней. А после начинается доводка. Особым образом выделанная воловья кожа смазывается специальным маслом и клинок отшлифовывается еще некоторое время. Зато в итоге он получается настолько острым, что может разрезать волосок, свободно упавший на кромку.
Король приоткрыл глаза.
- А твоя бритва тоже заточена таким же образом?
- Разумеется, Ваше Величество. Я не мог себе позволить приготовиться хуже. Ведь сегодня очень важный день, и для Вас, и для королевства. И для меня тоже.
Король благодушно улыбнулся.
- Мне приятно, что ты настолько ответственно подошел к своей работе.
Брадобрей чуть отклонил голову Короля назад, открывая доступ к шее.
- Если пожелаете, я рассказал бы Вам, почему этот день так важен именно для меня.
- Послушаю с удовольствием.
Бритва начала медленно скользить от кадыка вверх.
- Этот день связан с моими родителями. Я хорошо помню, когда потерял их. В стране разгорелось восстание, и всюду были беспорядки.
Улыбка сползла с лицо Короля. Он тоже помнил то время. Это было лет тридцать назад, когда он оружием пробивал себе путь к трону. Многие тогда пострадали, зачастую незаслуженно. Он постарался отогнать от себя эту мысль. Брадобрей же продолжал и своё дело, и свой рассказ.
- Мы были на улице, стояли и смотрели на людей с мечами, которые двигались мимо нашего дома к замку. Мы ничего не делали, просто смотрели.
Королю становился неприятен этот рассказ, он начал вспоминать прошлые события, участником которых был.
- И один из людей подошел к моим родителям. «Чего уставились!» - вдруг закричал он. И после этого поднял меч. Я помню, как будто это случилось вчера. И никогда не забуду того человека.
Король напрягся. Описанная картина живо встала у него в голове, и ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы Брадобрей убрал бритву от его горла. Но тот застыл с прижатым к коже лезвием и лишь продолжал тихо говорить на ухо Королю.
- Я был тем ребенком, который остался стоять рядом с двумя телами. И тогда я поклялся себе, что отомщу.
Голос его стал еще тише, он уже почти шептал.
- Я много лет учился мастерству, чтобы Вы, Ваше Величество, сами захотели позвать меня, и сами согласились отпустить охрану, дабы она не мешала нашему общению. И мы остались один на один. А теперь я сам хочу побывать в Вашей шкуре. Я хочу дать Вашему сыну ощущение, когда кто-то на твоих глазах убивает родителей.
За дверью послышались шаги, и голос издалека позвал: «Отец! Ты здесь?»
- Я дам тебе что угодно, только оставь меня в живых. – прохрипел Король. От страха у него пересохло во рту, и голос стал неразборчивым.
Брадобрей покачал головой.
- Вынужден отказаться. За всё приходится платить, и цена обсуждению не подлежит.
Дверь распахнулась. На пороге стоял сын Короля, уже одетый и готовый к свадьбе. Лицо его сияло от радости, и он даже не успел понять, что же на самом деле происходит.
Брадобрей выпрямился, держа руку с бритвой у горла Короля. Тот застыл от ужаса, и не смог произнести ни слова.
- Ваше Высочество, позвольте вручить Вам подарок на свадьбу, - обратился он к принцу.
А потом, после короткого поклона - надавил на лезвие и резко дёрнул рукой в сторону…
На прощанье - ни звука.
Граммофон за стеной.
В этом мире разлука -
лишь прообраз иной.
Ибо врозь, а не подле
мало веки смежать
вплоть до смерти. И после
нам не вместе лежать.
II
Кто бы ни был виновен,
но, идя на правЈж,
воздаяния вровень
с невиновными ждешь.
Тем верней расстаемся,
что имеем в виду,
что в Раю не сойдемся,
не столкнемся в Аду.
III
Как подзол раздирает
бороздою соха,
правота разделяет
беспощадней греха.
Не вина, но оплошность
разбивает стекло.
Что скорбеть, расколовшись,
что вино утекло?
IV
Чем тесней единенье,
тем кромешней разрыв.
Не спасет затемненья
ни рапид, ни наплыв.
В нашей твердости толка
больше нету. В чести -
одаренность осколка
жизнь сосуда вести.
V
Наполняйся же хмелем,
осушайся до дна.
Только емкость поделим,
но не крепость вина.
Да и я не загублен,
даже ежели впредь,
кроме сходства зазубрин,
общих черт не узреть.
VI
Нет деленья на чуждых.
Есть граница стыда
в виде разницы в чувствах
при словце "никогда".
Так скорбим, но хороним,
переходим к делам,
чтобы смерть, как синоним,
разделить пополам.
VII
...
VIII
Невозможность свиданья
превращает страну
в вариант мирозданья,
хоть она в ширину,
завидущая к славе,
не уступит любой
залетейской державе;
превзойдет голытьбой.
IX
...
X
Что ж без пользы неволишь
уничтожить следы?
Эти строки всего лишь
подголосок беды.
Обрастание сплетней
подтверждает к тому ж:
расставанье заметней,
чем слияние душ.
XI
И, чтоб гончим не выдал
- ни моим, ни твоим -
адрес мой храпоидол
или твой - херувим,
на прощанье - ни звука;
только хор Аонид.
Так посмертная мука
и при жизни саднит.
1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
