Итак, я всё-таки вырвалась в Китай. Вопреки всему. Или благодаря Всевышнему.
В Раздольном в наш автобус села объёмистая барышня а-ля мегатонная звезда шоу «Однажды в России», лет 42 приблизительно. Круглое гладкое лицо без морщин, красная помада, ноги-тумбы и леопардовая накидка. На промежуточной остановке, во время инструктажа, проводимого руководителями групп, когда было объявлено, что продукты ввозить нельзя, она сильно огорчилась: «Как? И колбасу нельзя? И яйца?» Все присели- ехать в Китай со своей едой, когда русские там только и делают, что животы набивают китайскими деликатесами, по меньшей мере странно.
-И много яиц?- спрашивает руководша.
- Десяток. Домашние. Мама утром сварила, - прям пожалеть хотелось сразу и сиротку, и маму её…
Вспомнив, как однажды сама распихивала по карманам сосиски, купленные накануне для мужа и в итоге заночевавшие в сумке по причине моей забывчивости, на границе я посоветовала бедолаге сделать то же самое.
- Иир. А икру положи в капюшон мне, пожалуйста- Лена (так зовут красотку) поворачивается к мне спиной, откидывая капюшон. - И вторую банку туда же. И завязки завяжи.
- Лен, 2 банки же будут стукаться друг об друга, тебя сразу запеленгуют. Вторая банка утонула в одном из карманов, но следом за ней в воздухе возник батон колбасы толщиной в мужскую руку и длиной сантиметров около 40.
И сразу же исчез в декольте красотки.
- Колбасу- в сиси- комментирует она.
- Хорошо, когда сиси позволяют- добавляю я.
Колбаса в своём новом обиталище визуально вообще никак не определялась, поэтому границу наша группа прошла совершенно спокойно.
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
"Давно ль я на руках тебя носил!"
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую -
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: "Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный..." - Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши -
His master’s voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
