Есть птица хорошая, Лелекой называется. Аист - на русском. Только я не воспринимаю, когда на русском, да и Лелеку как птицу не воспринимаю на самом деле. Только как человека. Ле-ле-ку
Лелека закрывает глаза, вдыхает поглубже и продолжает рассказывать.
- Он белого цвета. Огромный. Больше других. И в рогах у него качается осиное гнездо.
По легенде, если захочешь убить его, если спустишь курок, то сразу, после звука выстрела, осиный рой вылетает из гнезда и начинает преследовать и жалить тебя до тех пор, пока ты не умрешь.
Только на самом деле все не так. Да, он белый и он огромный. Больше чем ты можешь себе представить. Намного больше. Но он не олень, и даже не Владыка Оленей. Он - Владыка Лесов.
Он ходит на двух ногах, заканчивающихся копытами, у него нет рук. Сквозь его шкуру пробиваются цветы и травы так, как будто растут у него внутри.
У него огромные черные рога и почти человеческое лицо, только в рогах этих нет осиного гнезда. Осы ползают по его телу в поиске открытых ран и выжирают из них гниль.
Да и еще куча всего. Из меня не самый лучший рассказчик.
Я молча киваю. Лелека смотрит на меня и продолжает.
- По легенде - олений камень приносит удачу охотникам. Но это глупая легенда. Олений камень - метка проклятых. И получает его только тот, кто по мнению Владыки Лесов, по настоящему согрешил. Владыка лесов проклинает своего обидчика вынуждая таскать олений камень с собой до конца.
Камень разрезает стенки внутренних органов, вызывает кровотечения. На теле появляются незаживающие годами, открытые раны.
Носитель камня становится миниатюрной копией самого Владыки Лесов.
Только растут из него не цветы и травы, а что-то больше похожее на водоросли. Только ползают по нему не осы, а мухи, и не съедают гниль, а приумножают ее.
Страшно?
- Чуть-чуть.
- Чуть-чуть? Должно быть много. - Лелека улыбается. Он молчит, а я продолжаю думать о камне. На самом деле страшно. На самом деле, мне почему-то, очень страшно.
- Где ты это взял? Выдумал?
- Я?
- Ты.
- Думаешь - выдумал?
- Ты любишь читать и любишь фильмы ужасов.
Я правда считаю что он выдумал историю Владыку Лесов, но Лелека почему-то уверен в другом.
- Ты смешная – немного тише говорит Лелека. Только он не смешной. Его взгляд становится серьезнее и злее.
Лелека очень добрый и что бы увидеть его злым нужно очень сильно постараться. Я не старалась. Я не знаю от чего он злится. Но он злится.
Пару лет назад, еще до тесного знакомства с Лелекой, до всех его причудов и странностей я почему-то научилась угадывать его настроение. Я знаю как выглядит Лелека, когда счастлив – он немного улыбается и, постоянно неразговорчивый, молчит еще больше. Счастье читается у него в глазах.
Тогда мне казалось, что нужно быть слепым, чтоб не заметить изменения в поведении это парня. Его выдавало каждое движение.
Но только казалось. Никто не замечал изменений, да, в принципе, никто особо и не замечал Лелеку.
Я знаю как выглядит Лелека, когда он чем-то обеспокоен. Движения становятся резче и неувереннее. Он постоянно что-то роняет. В такие дни у него немного виноватое выражение лица, он старается никому не смотреть в глаза.
И я знаю как выглядит Лелека, когда злится. Он выглядит также, как сейчас.
- Выдумал? - пара шагов ко мне
- Выдумал? - я уже чувствую на себе его дыхание.
Лелека смотрит мне прямо в глаза.
Только теперь я замечаю что злости в его глазах нет. Он расстроен. Он готов в любую минуту расплакаться.
- Выдумал?
Лелека подходит ко мне в упор. Он открывает рот, чтоб снова повторить свое «выдумал», но вместо этого, вдруг резко наклоняется ко мне и стягивает с меня свитер.
Почему-то поднимать руки больно. Лелека отворачивается от меня.
- Смотри.
Я опускаю голову вниз и от неожиданности задерживаю дыхание. Я не вижу своего тела, я вижу только бинты. Бесконечные бинты и проступающую в некоторых местах, сквозь них кровь
- Разматывай. - говорит Лелека.
Я развязываю узел, на котором все это держится и начинаю разматывать бинты. Они спадают вниз. Один за другим. И через пару минут я уже не вижу собственных ступней. Начинает вонять. Вонять от меня.
Запах гнили и разлагающегося трупа.
К горлу подкатывает тошнота.
- Я дальше не буду.
Лелека поворачивается. Ему неприятно. Он легонько касается бинтов и его пальцы становятся мокрыми от гноя.
- Так что? Выдумал? - шепчет Лелека.
- Нет.
Он становится передо мной на колени и собирает упавшие бинты.
Он почти плачет.
- Все нормально? - спрашиваю я.
- Нормально - отвечает Лелека. - Конечно нормально.
Он поднимается и обнимает меня. Он плачет и я чувствую как намокают мои волосы от его слез. Он обнимает меня и я чувствую как промокает насквозь его одежда.
- Мне страшно.
- Я знаю.
- Мне правда очень страшно.
Лелека обнимает меня еще крепче.
Что-то холодное и твердое утыкается мне в ребро. Больно.
Я запускаю руку в карман куртки Лелеки. Это... камень?
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
