Сентябрь нынешний закончился холодными дождями и хмарями и грузно улетел, сизокрылый, в дали заморские, а в наши веси к рождению первого дня октября вернулось весёлое солнеликое бабье лето.
Но ещё вчера, проезжая по делам в центр поселения, я, как и в другие промозглые дни сентября, сиротливо поглядывал на облысевшую маковку башни: как-то незаметно снялись с неё аисты и упорхнули в тёплые дали с новым своим потомством. А потомство было замечательным: двое аистят росли на моих глазах не по дням, а по часам, и радовали душу. Были они стройными, светлыми, чистыми пером, выглядывали из гнезда, любопытные, в мир неоглядный, и пока росли – никогда не оставались одни: если улетал за добычей отец – за детьми следила мать, если отлучалась мама – птенцов опекал папа.
И вот теперь - ни родителей, ни птенцов. Встали на крыло детки, и полетели со взрослыми в небеса необозримые… Ищет их на месте вернувшееся станичное солнышко, а башня пуста... И уже не так празднично улыбается оно, и вместе с ним грущу о любимых птицах и я. Ведь отправились они в неведомые края, как минимум, на полгода – до марта-апреля. А это очень долгий разлучный срок для одинокого сердца…
Я скучаю по вас, милые, возвращайтесь пораньше, пожалуйста!
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина.
5 августа 1940,
Шереметевский Дом
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
