Жил-был мальчик.
Не знаю, почему "жил-был" - он и сейчас живет, и ест, поговаривают, что и пьет, но не уточняют, что именно.
Впрочем, не будем отвлекаться.
Итак, жил-был мальчик. Он был улыбчивым и добрым, любил собак и детей, и они отвечали ему тем же, при встрече подставляли головы, чтобы он мог их погладить. Его улыбка была такой широкой и открытой, такой заразительной, что все, кто видел эту улыбку, тут же ею заражались и улыбались в ответ. И мальчик думал, что все люди веселые и добрые.
Однажды утром он проснулся, соскочил с дивана, привычно включил музыку и начал делать зарядку. Попрыгал на месте, наклонился вправо, влево, назад, вперед... И тут заметил, что правая нога у него стала деревянной. Нет, она не потеряла чувствительность, сгибалась там, где надо и туда, куда надо, но при этом была деревянной. Мальчик испугался и побежал в поликлинику.
Врач долго щупал ногу, стучал по ней молоточком, колол иголкой, бормоча про себя: "Очень, очень интересно". Нога дрыгалась под молоточком, болела от уколов, словом, вела себя, как живая. Наконец врач сел за стол, придвинул к себе медицинскую карту, взял ручку и написал число.
- Нуте-с, молодой человек, расскажите, когда и с чего это у вас началось.
И тут мальчик вспомнил, что накануне вечером он, возвращаясь домой, решил сократить путь, пошел напрямик через палисадник и споткнулся об корягу. Коряга заворчала и даже, кажется, шевельнулась, но он останавливаться не стал, потому что было уже темно, и он торопился. И к тому же все равно уже споткнулся. Видимо, та коряга и заразила его.
Врач поцокал языком, покачал головой и записал в карту: "Диагноз: одеревенелость правой нижней конечности".
- Ну что ж, молодой человек, сдайте анализы, ко мне придете через две недели, будем наблюдать. Следующий!
- Доктор, а рецепт?
- Хмм... Видите ли, юноша, лекарств от одеревенелости еще не придумали. А случай действительно интересный, так что заходите.
Со временем мальчик стал забывать о неприятности с ногой, собственно, и неприятности никакой не было - она не болела, служила исправно. Ну деревянная, ну и что? Единственное, что изменилось в жизни - теперь по вечерам он чаще сидел дома. Не то, чтоб стал бояться темноты, но не хотел встречаться со всякими корягами. Он сидел у окна и читал или думал умные мысли. Постепенно мыслей накопилось столько, что он начал их записывать. И так полюбил это занятие, что чужие умные мысли тоже начал записывать. Единственное, что слегка огорчало, - почерк. Он так хотел успеть как можно больше, что спешка передавалась буквам, и они то толпились, налезая друг на друга, то разбегались, а некоторые убегали совсем.
И вот однажды вечером, когда стемнело, мальчик сел у окна, открыл блокнот на чистой странице и начал быстро писать. Через полчаса, закончив мысль, он решил перечитать, что же получилось, вернулся к началу текста, - и застыл, поразившись стройности и красоте букв. Почерк стал не просто красивым, он стал идеальным. Что ж такое? Мальчик скользнул взглядом по карандашу - самый обычный, по собственной руке... Вот оно! Рука стала деревянной. Он несколько раз сжал и разжал кулак, согнул и разогнул отдельно каждый палец. Рука работала нормально. Да что там нормально - она работала великолепно!
На следующее утро врач ощупал руку и, внимательно глядя в глаза, спросил:
- А скажите, молодой человек, вам это все действительно не мешает?
Мальчик пожал плечами и улыбнулся:
- Нет, доктор, наоборот! Я чувствую, что становлюсь лучше с каждым днем!
- Ах, юноша, нам ли знать, кто лучше, кто хуже, и почему, - тяжело вздохнув, махнул рукой, - Идите. Жду, как обычно, через две недели. И анализы на всякий случай сдайте.
Деревянная рука служила отлично: она не только исправно владела карандашом, быстро и ровно резала хлеб и колбасу, но при встрече с обидчиком била точно и сильно, что вызвало уважение местных дворовых авторитетов.
Время шло, мальчик взрослел. Он по-прежнему улыбался, но теперь не всем подряд, а выборочно - только тем, кому был действительно рад, по-прежнему гладил собак и детей, но только живой рукой - от деревянной они уклонялись. Он стал меньше записывать, но больше читать. Ему хотелось прочитать все когда-либо написанные книги. Как-то он подумал, что если бы человеку не надо было моргать, он сэкономил бы массу времени на чтение.
На следующее утро во время бритья (да-да, мальчик повзрослел уже настолько, что начал бриться) он заметил, что глаза странно изменились. Приблизился к зеркалу и понял, в чем дело - радужка поменяла цвет и рисунок и стала похожа на сильно уменьшенный срез дерева: на желтевато-бежевом фоне четкие концентрические круги, похожие на годичные кольца.
Врач долго светил фонариком в зрачки, предлагал прочитать таблицу, висевшую на противоположной стене кабинета, потом сегодняшнюю газету, прикрепив ее там же, потом другую газету, повешенную там же, но кверх ногами, потом чью-то историю болезни, заполненную неразборчивым докторским почерком. Мальчик прочитал все быстро и правильно, ни разу не сбившись. Врач удивлялся, но он удивился бы еще больше, если б узнал, что мальчик, читая тексты, прочитывал также мысли и чувства тех, кто их писал. Он понимал, где ложь, где редакторская правка, где за бодрыми словами спряталась скука.
В его карте появилась еще одна запись: "Диагноз: одеревенение глаз. Не щурится, не моргает. Зрение 1000%."
Все больше времени мальчик уделял книгам и блокнотам. Он уже не думал об удовольствии от этих занятий, он понимал, что это - его долг, его работа. Он старался не отвлекаться, но не всегда получалось: то заходящее солнце преломляло луч, превращая его в разноцветную радугу, то голуби, усевшись на подоконнике, заводили свои бесстыжие "гррр-грррр", то представительная компания местных кошек устраивала концерт в ближайших кустах.
И вот настал прекрасный день, когда мальчик понял, что может не отвлекаться. Он по-прежнему видел эти спектры и солнечных зайцев, слышал уличные звуки, но все это ему больше не мешало. Он вспомнил, что давно не был в поликлинике, и подумал, что даже немного соскучился по виду изумленных докторских глаз.
- Ну-с, молодой человек, проходите. Что новенького?
- Все отлично, док. Думаю, пора мне прекратить визиты к вам. Помощь мне не нужна, так что...
Врач привычно осмотрел ноги, руки, глаза, померил давление, заглянул в горло, послушал легкие. Потом, нахмурившись, отправил на рентген.
- Что-то не так?
- Все так, голубчик, все так, - доктор внимательно разглядывал еще мокрый снимок, - А знаете что? Давайте напоследок сделаем компьютерную томограмму? Прямо сейчас, без очереди.
Изучив результаты томограммы, врач поднялся, протянул руку для пожатия.
- Вы свободны, молодой человек. Действительно, я вам не нужен.
Когда за пациентом закрылась дверь, он открыл карту и написал: "Диагноз: одеревенение сердца."
Чем больше мальчик узнавал из книг, чем больше выводов делал из собственных мыслей, тем больше его удивляла глупость окружающих. Иногда он вмешивался в их пустые разговоры, быстро все объяснял, разжевывал каждую мысль, раскладывал по полочкам, но у этих тупиц не хватало ума понять даже простые вещи. Они замолкали и расходились. А мальчик возвращался к своим книгам и блокнотам и продолжал работать.
Однажды у него одеревенела голова. Но он этого не заметил.
И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.
Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один — без жены...
Сегодня идут без конца
Те же тучи — гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила — и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
1903 год
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
