Ворона с утра была в дурном настроении. Она повздорила с Первым из стаи. Неподелила с ним кусок селёдки. Первый безоговорочно требовал часть добытого. А она не захотела, и всё. Стая была возмущена.Не вся стая. Часть.Старые вороны возмущялись больше всех. Напоминали о незыблимых традициях, о преемственности поколений, о прерогативе старших над младшими. Ворона слушала,но не соглашалась, больше отмалчивалась.О ней говорили:"Что поделом ей, недаром она белая.Да, такая же как мы, но белая." Она была белая ворона.
Однажды белая ворона попала в дом после пожара. Там было много всякой поживы. И много сажы.Она и незаметила, как стала такой же чёрной как и все. И ей было хорошо.Никто на неё не нападал. Не отнимал съестного.А вот вчера прошёл дождь. Всё смыл. И стая вспомнила, что она не как все, что она белая.
"Да к тому же эта селёдка, будь она неладна,Первый к ней никогда не подлетал. Селёдка ему наверняка была по барабану. Он что-то ещё задумал.А что? Неужели я ему приглянулась. Тогда чего он из-за этой рыбёшки в бутылку полез.Наверное решил себя показать. Кто он и кто я. К тому же белая." Белых в стае было очень мало. Они часто перекаркавались между собой, но крайне осторожно, чтоб не услышали другие.
А вот сегодня её прогнали. Мол, вернёшься когда поумнеешь. Ворона стала охотиться у моря. Там были чайки, и хотя они все были белые, её стали отгонять от съесных остатков. Но она не очень подчинялась и ловко выхватывала нужный кусок, несмотря на нападки морских хозяек.
Вот и сейчас она приметила кусок хлеба с колбасой. Но рядом бегала рыжая собака. Она есть не хотела. Нажралась. Но из вредности крутилась возле остатков. Трое полуголых людей прошли мимо, направляясь к морю. Ещё несколько
частили спортивным быстрым шагом.
"То собака, то люди!-вот жизнь, возмущалась ворона. Этого рыжего кабеля нужно прогнать.Вот ведь гад. Сам не гам, и другому не дам. Люди часто твердят, что животными движит инстинкт. Много они знают! Инстикт! Когда они есть хотят ими что движит? Не инстинкт ли? Попробуй оставь их без еды. так ворон есть начнут. Интересно, а белых ворон будут жрать? Наверное белые как деликатес пойдут. Цену набавят. У них всё за деньги. Хочешь жрать плати,хочешь бабу, тоже плати. Деньги. деньги.Совесть за деньги. Убьют за деньги." Она видела деньги. Даже как-то украла у одного старика блестящую монету. Но потаскала немного в клюве и выбросила за ненадобностью."У нас еда бесплатная, хватает всем. Вон свалка, ешь сколько хочешь. Но там стая.Правда можно к другой примазаться. Врядли они на неё обратят внимание. Там вон и белая видна среди них. А прогонят, вернусь к морю, здесь рыбы полно.Плевать я хотела на стаю. Мне и одной в кайф. А собаку сейчас в зад клюну." И клюнув собаку, полетела в сторону свалки.роман койфман
Закат, покидая веранду, задерживается на самоваре.
Но чай остыл или выпит; в блюдце с вареньем - муха.
И тяжелый шиньон очень к лицу Варваре
Андреевне, в профиль - особенно. Крахмальная блузка глухо
застегнута у подбородка. В кресле, с погасшей трубкой,
Вяльцев шуршит газетой с речью Недоброво.
У Варвары Андреевны под шелестящей юбкой
ни-че-го.
Рояль чернеет в гостиной, прислушиваясь к овации
жестких листьев боярышника. Взятые наугад
аккорды студента Максимова будят в саду цикад,
и утки в прозрачном небе, в предчувствии авиации,
плывут в направленьи Германии. Лампа не зажжена,
и Дуня тайком в кабинете читает письмо от Никки.
Дурнушка, но как сложена! и так не похожа на
книги.
Поэтому Эрлих морщится, когда Карташев зовет
сразиться в картишки с ним, доктором и Пригожиным.
Легче прихлопнуть муху, чем отмахнуться от
мыслей о голой племяннице, спасающейся на кожаном
диване от комаров и от жары вообще.
Пригожин сдает, как ест, всем животом на столике.
Спросить, что ли, доктора о небольшом прыще?
Но стоит ли?
Душные летние сумерки, близорукое время дня,
пора, когда всякое целое теряет одну десятую.
"Вас в коломянковой паре можно принять за статую
в дальнем конце аллеи, Петр Ильич". "Меня?" -
смущается деланно Эрлих, протирая платком пенсне.
Но правда: близкое в сумерках сходится в чем-то с далью,
и Эрлих пытается вспомнить, сколько раз он имел Наталью
Федоровну во сне.
Но любит ли Вяльцева доктора? Деревья со всех сторон
липнут к распахнутым окнам усадьбы, как девки к парню.
У них и следует спрашивать, у ихних ворон и крон,
у вяза, проникшего в частности к Варваре Андреевне в спальню;
он единственный видит хозяйку в одних чулках.
Снаружи Дуня зовет купаться в вечернем озере.
Вскочить, опрокинув столик! Но трудно, когда в руках
все козыри.
И хор цикад нарастает по мере того, как число
звезд в саду увеличивается, и кажется ихним голосом.
Что - если в самом деле? "Куда меня занесло?" -
думает Эрлих, возясь в дощатом сортире с поясом.
До станции - тридцать верст; где-то петух поет.
Студент, расстегнув тужурку, упрекает министров в косности.
В провинции тоже никто никому не дает.
Как в космосе.
1993
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
