Конец апреля погодой не радовал. Шел дождь. Мелкий, моросящий, противный. Евгений Михайлович надел лёгкую куртку и вышел из дома. Он направился в магазин за хлебом, колбасой и кефиром.
Все считали его убеждённым холостяком, но это было не так. Он давно мечтал о доброй, милой, хозяйственной жене и паре детишек, умненьких и озорных. Часто представлял в роли суженой соседку Валентину, жившую этажом выше. Эта женщина, лет сорока пяти, никогда не выходила замуж, была хороша собой, одевалась модно и со вкусом, имела шикарные каштановые волосы и грустные карие глаза. Валентина и Евгений общались редко. Всё из-за стеснения, которое мешало им найти нужные слова и завести беседу. Зато их глаза ни капельки не стеснялись и говорили очень многое.
Пятидесятилетний Евгений Михайлович считал Валентину своей женщиной и думал о ней постоянно.
Вот и сейчас, идя из магазина с полным пакетом, он мечтал встретить её. И точно, в капельной дымке исчезающего дождя, Евгений увидел знакомый силуэт, сначала размытый, а потом всё более чёткий: стройная фигура, летящий бежевый плащик и кремовый широкий батистовый шарф, развевающийся на ветру. Она шла навстречу и смотрела куда-то вдаль, как бы мимо Евгения.
- Валя, Валечка! — услышал он мужской голос за спиной. И вдруг что-то рухнуло в судьбе Евгения. Его женщина ему изменила...
Самосуд неожиданной зрелости,
Это зрелище средней руки
Лишено общепризнанной прелести -
Выйти на берег тихой реки,
Рефлектируя в рифму. Молчание
Речь мою караулит давно.
Бархударов, Крючков и компания,
Разве это нам свыше дано!
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Дядя в шляпе, испачканной голубем,
Отразился в трофейном трюмо.
Не мори меня творческим голодом,
Так оно получилось само.
Было вроде кораблика, ялика,
Воробья на пустом гамаке.
Это облако? Нет, это яблоко.
Это азбука в женской руке.
Это азбучной нежности навыки,
Скрип уключин по дачным прудам.
Лижет ссадину, просится на руки -
Я тебя никому не отдам!
Стало барщиной, ревностью, мукою,
Расплескался по капле мотив.
Всухомятку мычу и мяукаю,
Пятернями башку обхватив.
Для чего мне досталась в наследие
Чья-то маска с двусмысленным ртом,
Одноактовой жизни трагедия,
Диалог резонера с шутом?
Для чего, моя музыка зыбкая,
Объясни мне, когда я умру,
Ты сидела с недоброй улыбкою
На одном бесконечном пиру
И морочила сонного отрока,
Скатерть праздничную теребя?
Это яблоко? Нет, это облако.
И пощады не жду от тебя.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
