На крае вселенной в пустой тишине,
Я слышу мерцание звезд,
Я знаю прекрасно, что это земля,
Земля обетованная,
В надежде вселенной и мира,
В надежде твоей и ничьей,
Я знаю начало всегда,
Начало туманного мира мерцания,
В глубокой пустоте, в тишине моих грез,
Я снова не знаю любви и страдания,
Пустой лабиринт судьбы,
И мира мерцания.
В глубокой тьме под свежими землями подземелья,
И в лабиринте смерти замирая от волнения,
Любовь, надежда умирает,
И смерть любовью пожирает,
Зовя неизведанного мира,
Зовя и заражая неизведанного мира,
И в лабиринте царстве мертвых вечным знаком,
Зовя и заражая пустотой и мраком,
Смертельный и адский хозяин,
Пошлет мою новую песню,
В глубокой тьме под мерцанием мира и звезд,
И в мертвой глуши под мраком вселенной,
Смертельным началом, любовным концом,
И новым началом безумным венцом,
Концом в одночасье любимых теней,
Мы в мертвой тишине и царственной тьме,
Ты вновь и вновь все начинаешь,
Сначала в пустой тишине, затем забываешь,
Что вечная вечность во мраке скрывает всегда,
И словно у мира иного нет начала и конца,
В безумном и мутном потоке закончиться новая жизнь,
В любовном во всяком стремление,
И смерти в тишине глубокой,
Начнем мы с начала и райскую ветвь,
Которая связала с начала, закончила миром,
И снова в пустой тишине, а не тьме ты снова стоишь,
И в душе умирает надежда спасения мира,
В любви начинается снова,
В глубокой пустоте в мерцании мира туманном,
На грани вселенной что свет или тьма,
Любовь или смерть, возникает она,
Безграничными просторами мира,
Зальется мертвая тьма,
Вселенского начала не будет конца.
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины - как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы - только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид - зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
