В общем, мы просто обалдели - живой Хрущев это вам не мёртвые Ленин-Сталин, а вообще простому советскому человеку ну как батюшка Царь лет так 100 назад.
В августе 1963 года, уважаемые читатели было мне уже 16 лет, и поэтому запомнил я это событие довольно отчётливо, и пока есть возможность, находясь в здравом рассудке и хорошей памяти описать его, постараюсь сделать это.
Итак, было наше семейство тогда проездом в Москве, и естественно захотелось осмотреть по возможности музеи и прочее, редко ведь бывать там приходилось. Ну а посещение Кремля - без него и Москва не Москва, поехали и Кремль смотреть.
В Мавзолей мы не попали, очередь, как всегда была большая, а стоять на жаре несколько часов не каждый сможет. Помню ещё, что года через 4 ехал я уже один из Москвы в поезде Москва-Калининград и вёз тогда один учитель из Литвы свой класс домой с экскурсии в Москву. Дело было в декабре, и почти весь его класс кашлял и чихал, а учитель гордо рассказывал о жизни и деятельности великого Ленина, к которому они в декабре стояли полдня в очереди.
Могилу Сталина у Кремлёвской стены тогда в 63 году мы посмотрели и зашли внутрь Кремля поглядеть на Царь-пушку, Царь-колокол и прочие кремлёвские чудеса. Идём себе по дорожке среди ухоженных газонов и вдруг замечаем, идут нам навстречу два человека и один из них вроде бы нам известен.
Ну да уважаемые читатели, конечно, это был дорогой Никита Сергеевич Хрущёв, было ему тогда 69 лет, но выглядел он довольно энергичным, немного уставшим и задумчивым, а с ним шел человек помоложе с папкой в руках, типа того, что носят бумаги на подпись начальству. На него внимания никто особого не обращал, разве что я мельком заметил его тогда не особенно выдающиеся кустистые брови.
В общем, мы просто обалдели - живой Хрущев это вам не мёртвые Ленин-Сталин, а вообще простому советскому человеку ну как батюшка Царь лет так 100 назад.
Народ вокруг нас тоже в осадок выпал, особенно которые в тюбитейках из Средней Азии, да и остальные тоже. Отец наш правда не растерялся - фронтовик все-таки бывший, говорит моему младшему брату - Володя дай ручку Никите Сергеевичу, поздоровайся, но замешкался Володя, было ему тогда всего лет 10, и Хрущев пожал руку рядом стоящему человеку в тюбитейке из Казахстана.
В общем, радость и восхищение - стоим, и опомниться не можем, а Никита Сергеевич пройти по дорожке должен был, оказывается, ждала его машина большая легковая, чёрная с маркой ЗИЛ и длиной явно больше обычных.
Пропустите, товарищи Никиту Сергеевича - это нам кто-то из подоспевших говорит, а где тут пропустишь, на газон подвинуться неудобно, трава культурная - мять нельзя, а сзади народ подпирает, как спрашивается царям нашим нынешнему и следующему, которые нами почти 30 лет правили, пройти.
Впрочем, наш дорогой вождь моментально решил эту задачу, - пока восхищённый верноподданный народ толпился на дорожке, Никита Сергеевич в своём скромном сером костюме с широкими по тогдашней моде брюками пожал по возможности руки народа и, обойдя нас, прошел по траве газона к машине.
За ним прошел еще только один человек с папкой документов и пока еще не особенно выдающимися бровями. И сели в машину наши дорогие Никита Сергеевич -/ 3-жды Герой Соц. Труда, в 64 году на 70-летие наградит его Леонид Ильич тогдашний Председатель Верховного Совета ещё и званием Героя Сов. Союза, а затем отправит на пенсию,/- и Леонид Ильич - который по части наград тоже, однако весьма будет отмечен.
А тогда они дружно сели в машину, наши цари - генеральные секретари и поехали из Кремля. Машина у них уж очень была большая и видимо очень тяжелая - покрышки так с натягом зашуршали. Никита Сергеевич поехал на отдых в Югославию, оставивши Леонида Ильича на управлении народом.
Правда тогда ездил он по Югославии всё больше сельское хозяйство и шахты смотрел и всё хотел у нас работу улучшить, особенно сельское хозяйство, но не успел, ушли его на пенсию и похоронили не у Кремлёвской стены, а вместе с простым народом на Новодевичьем.
Но народ не унывает, начали уже опять Никите Сергеевичу памятники ставить и школы в его честь называть, правда, пока в Чечне и Ингушетии. Честно говоря, с его "оттепели" и началась более спокойная жизнь - ну, сколько можно было врагов народа выискивать да по лагерям держать или расстреливать без суда и следствия.
Нет уже СССР, - отец наш похоронен в Литве, брат мой Владимир живёт в Эстонии, прочие родственники в России и Латвии, а я вообще далеко, но нашего Никиту Сергеевича мы помним и уважаем.
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
