Свекровь отдёрнула тюль на дверях, от мух повесили, скинула с ног сланцы, одним стукнула по косяку – муха упала и сдохла. Или наоборот, сдохла и упала.
- Степка опять Вальку на улице дубасит!
Я выглянула из окошка, вижу, к ограде прижатая Валька, а над ней Степка руками машет. Ну, как над ней – около неё, а может, из-под неё: Стёпка на полторы головы ниже Вальки.
Я выбежала на улицу, кричу: «Ты что делаешь, она же беременная!» Подбежала к ним, Степка не оглядываясь, отмахнулся от меня, да так, что я на землю брякнулась и кровь из носа побежала…
Тут из переулка вывернули мой муж с тятей. Мы так ласково свекра называем. Оба раскрасневшиеся, Лёшка с веником под мышкой. Из бани центральной идут, свою-то только строить во дворе начали.
А дальше, как у юмориста « иду из бани, морда красная»: муж подбежал, кинул на землю веник и давай бить Стёпку, тот бросил бить Вальку и давай бить Лёшку. С каждым мгновением дело набирало опасный оборот, вот они уже за колья схватились, махаются друг на друга, лица озверевшие, а тятя бегает вокруг и кричит: «Ленька, Лёнька, брось штакетник! Степан, Степан мы же с тобой вместе в ПМК работали!»
Прекратила драку свекровь, Она вышла на улицу и как заорёт:
- Вы, охломоны, перестанете или нет?! Щас всех троих бензином оболью и подожгу!
И пошла на них с канистрой, как с гранатой на фашистский танк. Канистра-то пустая, я знаю, я её отпнула с дорожки, когда побежала заступаться за Вальку.
Тут Валька заорала: «Люди добрые, она их щас подпалит. Помогите!» Я к ограде прижалась, голову задрала, носовое кровотечение пытаюсь остановить. Я же знаю, что канистра пустая.
Часа через полтора Лёшка с тятей опять пошли в баню, и Стёпка с ними. Грязные как черти. Вечером у нас мировую пили. Посмеивались. Валька и свекровь песни пели, обнявшись. Стёпка совестливо смотрел на мой нос, увеличенный в размерах. Тятя с Лёшкой затеяли борьбу на руках, кто кого пересилит. Канистра валялась на полу в кухне, я сейчас только увидела, что она ещё и дырявая…
Оскудевает времени руда.
Приходит смерть, не нанося вреда.
К машине сводят под руки подругу.
Покойник разодет, как атташе.
Знакомые съезжаются в округу
В надеждах выпить о его душе.
Покойник жил – и нет его уже,
Отгружен в музыкальном багаже.
И каждый пьет, имея убежденье,
Что за столом все возрасты равны,
Как будто смерть – такое учрежденье,
Где очередь – с обратной стороны.
Поет гармонь. На стол несут вино.
А между тем все умерли давно,
Сойдясь в застолье от семейных выгод
Под музыку знакомых развозить,
Поскольку жизнь всегда имеет выход,
И это смерть. А ей не возразить.
Возьми гармонь и пой издалека
О том, как жизнь тепла и велика,
О женщине, подаренной другому,
О пыльных мальвах по дороге к дому,
О том, как после стольких лет труда
Приходит смерть. И это не беда.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
