Каждый раз, когда Мурзилыч сбегал из дома, восьмилетний Ванюша не находил себе места. Искал своего друга по всем окрестностям, звал до потери голоса. Бесполезно. Любимый кот не давал о себе знать. Где скрывался Мурзилыч, чем питался - было неведомо. Но проходило недели две, и бесстыжая рыжая морда появлялась возле двери Ванюшиной квартиры. Мурзилыч хрипло мяукал и царапал обивку. Мальчик радовался возвращению друга, прощал ему всё и кормил вкусняшками.
Ванюша любил разговаривать с котом. Учил выполнять команды. Но Мурзилыч неохотно поддавался дрессировке. Он не понимал, зачем надо по сто раз садиться, ложиться и ходить на задних лапах. "Неужели Ванюша думает, что я не понимаю слов? - рассуждал кот. - Всё понимаю. Даже говорить умею. Но не хочу".
Однажды Мурзилыч пропал надолго. Уже месяц прошел, а кота всё не было. Ванюша захандрил, загрустил, и даже заболел. Пролежал с высокой температурой три дня. На четвертый - мальчику стало легче, а еще через день он совсем поправился. Решил пойти погулять. Открыл дверь и увидел Мурзилыча. Тот был худющий, грязный, с надорванным ухом.
- Мурзилыч, неужели тебе дома плохо было? Выбирай: или бродяжничаешь, или живешь у меня, - озадачил кота Ванюша, хотя прекрасно знал, что побег опять повторится.
- Ну, я выбираю тебя, - сказал Мурзилыч, хитро блеснув глазами, и потёрся о Ванину ногу.
Отказом от скорбного перечня - жест
большой широты в крохоборе! -
сжимая пространство до образа мест,
где я пресмыкался от боли,
как спившийся кравец в предсмертном бреду,
заплатой на барское платье
с изнанки твоих горизонтов кладу
на движимость эту заклятье!
Проулки, предместья, задворки - любой
твой адрес - пустырь, палисадник, -
что избрано будет для жизни тобой,
давно, как трагедии задник,
настолько я обжил, что где бы любви
своей не воздвигла ты ложе,
все будет не краше, чем храм на крови,
и общим бесплодием схоже.
Прими ж мой процент, разменяв чистоган
разлуки на брачных голубок!
За лучшие дни поднимаю стакан,
как пьет инвалид за обрубок.
На разницу в жизни свернув костыли,
будь с ней до конца солидарной:
не мягче на сплетне себе постели,
чем мне - на листве календарной.
И мертвым я буду существенней для
тебя, чем холмы и озера:
не большую правду скрывает земля,
чем та, что открыта для взора!
В тылу твоем каждый растоптанный злак
воспрянет, как петел ледащий.
И будут круги расширятся, как зрак -
вдогонку тебе, уходящей.
Глушеною рыбой всплывая со дна,
кочуя, как призрак - по требам,
как тело, истлевшее прежде рядна,
как тень моя, взапуски с небом,
повсюду начнет возвещать обо мне
тебе, как заправский мессия,
и корчится будут на каждой стене
в том доме, чья крыша - Россия.
июнь 1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
