Пономарев и его сын Славик собирали грибы в лесу неподалеку от своего загородного домика и незаметно для себя заблудились. Пошли на удачу в одну сторону – места сплошь незнакомые, потом в другую – все равно, хоть тресни, куда идти неизвестно.
В конце концов, Пономарев остановился на пересечении просек и, озабоченно глядя по сторонам, пробурчал себе под нос:
- Заблудились теперь мы, вроде бы, основательно.
В ответ Славик вскинул на него озадаченно глаза и ничтоже сумняшеся махнул рукой на одну из просек:
- Нам туда.
- С чего ты это решил? – не поверил, конечно, ему отец.
- Так вот она лужа, мимо которой мы проходили, а дальше там ты под кустом газету бросил.
Пономарев, хотя и отнесся с недоверием к словам сына, решил, с чем черт не шутит, пройти немного по просеке. Когда же увидел он свою газету, то поневоле вынужден был признать, что ребенок оказался приметливее его, взрослого. Только и осталось тогда Пономареву, что развести руками и сказать:
- Молодчина – глаз алмаз, - и, подивившись еще раз наблюдательности сына, он благодушно прибавил. - Раз такое дело, теперь, давай, сам веди нас домой.
Славик себя не заставил просить дважды - зашагал гоголем впереди по лесной просеке. «Смотри-ка, - одобрительно глядя на него, подумал Пономарев, - утер нос сегодня отцу. Самостоятельный у меня мужик растет».
Однако неподалеку от их дачного участка там, где дорога раздваивалась, Славик, увлекшись ролью проводника, свернул по ошибке на тропку, ведущую к небольшому болотцу.
Первым желаньем Пономарева было окликнуть сына и сказать ему о его оплошности, но тут же он передумал делать это, решил, что не помешает немного сбить со своего отпрыска спесь, а то, того и гляди, наследник вскоре вовсе заноситься перед ним станет.
Сам Славик спохватился не раньше, чем ноги его по щиколотку увязли в болотной жиже. Вначале он растерялся, но, услышав за спиной отцовский смех, мигом сообразил, что, неизвестно как, вдруг опростоволосился, и покраснел от стыда и досады.
- Следопыт называется - заблудился в трех соснах, - насмешливо проговорил Пономарев и прибавил уже привычным своим покровительственным тоном. - Идем, а то мать заждались тебя.
От болота до дачи было рукой подать, но дорога, надо думать, показалась Славику очень длинной – отец, придя в веселое настроение, знай себе, вспоминал без устали все подробности промаха сына.
Славик же в ответ ни словечка, шагал как в воду опущенный, только, когда они подошли к воротам дачного кооператива, проговорил со всей серьезностью:
- Когда у меня будет сын, я никогда не стану над ним смеяться.
- Это почему? – опешил Пономарев.
- Вдруг тогда он подумает, что я ему не родной отец.
Тут с ходу случилась немая сцена. Пономарев кашлянул, словно он поперхнулся, нахмурил брови и, потирая себе машинально загривок, озадачился неожиданно для себя вопросом: «Это ж кто у нас кого воспитывает теперь?»
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
