Мы живём в Пограничной Зоне в районе Трёх Деревьев. Конечно, наш район не фешенебельный. Как может считаться престижным приграничный посёлок? Но мне тут нравится. А что граница? Не суйся – не укусит. Сама Заграница, конечно, не кусается. Но это совсем другой мир. Ровный, серый и зловещий. И живут там огромные монстры. Быстрые, не знающие пощады. Однажды два монстра сцепились насмерть. Сам я не видел, старейшины рассказывают. Так вот, один из них выбросил второго прямо на нашу сторону. Потом прибежали зверюги поменьше — падальщики, наверное. Труп со своей стороны уволокли почти сразу, а с нашей ещё долго лежал. По своей же воле к нам они не наведываются. Говорят, что Заграница вовсе не бесконечна. Наверное, врут. Никто из тех, кто уходил в мир монстров, не вернулся. Никто… Кроме Антца. Старейшины утверждают, что он спятил. Представляете, Антц заявляет, что по ту сторону Заграницы лежит такая же земля, как наша. Что же тогда получается? Многие отправлялись в походы вдоль границы и возвращались ни с чем. Значит, Заграница — это полоса? Просто широкая серая полоса? Антц называет её странным словом «шоссе». Зверюг с шоссе называет «машинами», а тех поменьше (падальщиков) зовёт «людьми». Якобы Заграницей эти слова услышал.
Припасы в дорогу уже собраны. Но я пойду другим путём. Точнее, полезу! Вы же помните, в каком районе построен наш Муравейник? Я хочу посмотреть на Заграницу сверху, с дерева! Если потусторонний мир существует, я обязательно должен его увидеть!
Из пасти льва
струя не журчит и не слышно рыка.
Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика,
никаких голосов. Неподвижна листва.
И чужда обстановка сия для столь грозного лика,
и нова.
Пересохли уста,
и гортань проржавела: металл не вечен.
Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен,
хоронящийся в кущах, в конце хвоста,
и крапива опутала вентиль. Спускается вечер;
из куста
сонм теней
выбегает к фонтану, как львы из чащи.
Окружают сородича, спящего в центре чаши,
перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней,
лижут морду и лапы вождя своего. И, чем чаще,
тем темней
грозный облик. И вот
наконец он сливается с ними и резко
оживает и прыгает вниз. И все общество резво
убегает во тьму. Небосвод
прячет звезды за тучу, и мыслящий трезво
назовет
похищенье вождя -
так как первые капли блестят на скамейке -
назовет похищенье вождя приближеньем дождя.
Дождь спускает на землю косые линейки,
строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки
без узла и гвоздя.
Теплый
дождь
моросит.
Как и льву, им гортань
не остудишь.
Ты не будешь любим и забыт не будешь.
И тебя в поздний час из земли воскресит,
если чудищем был ты, компания чудищ.
Разгласит
твой побег
дождь и снег.
И, не склонный к простуде,
все равно ты вернешься в сей мир на ночлег.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди
и голубки - в ковчег.
1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
