Он, вероятно, уже повадился кормиться из кошачьей тарелки. Тарелка стоит во дворе у летней кухни, где круглогодично обитают наши домашние кошки. Им я смастерил домик из большого картонного короба, утеплил его старыми одеялами, и провёл электроосвещение. Вот от девяностоваттовой лампочки и обогревается кошачье жилище в холодные сезоны. Но сейчас я рассказываю о другом четвероногом животном.
Ежи объявляются у нас по весне, когда значительно потеплеет, и промышляют в станичных домовладениях до глубокой осени, с наступлением которой прячутся от заморозков в свои потаённые норы и впадают в зимнюю спячку. Так что ёжики на моём подворье – гости сезонные.
Нынешний посетитель кошачьей столовой невелик – чуть больше моей ладони, что говорит о его молодом возрасте. И, как отличительная черта, у ежа очень длинная мордочка с чуткой подвижной пуговкой влажного носа. Им он громко фыркнул, когда я подкрался к нему, уплетавшему за обе щеки утреннюю овсяную кашу, порядком поднадоевшую моим усатым питомцам. Но ёжику каша на завтрак пришлась очень даже по вкусу. И он так увлёкся её поглощением, что не сразу заметил приблизившегося к нему сзади для крупноплановой съемки фоторепортёра в моём лице. Фыркнув вторично, едок попытался убежать, но я перекрыл ему миграционный путь ногой, и поднёс объектив почти под самый его замечательный носик. Ежик тут же свернулся в клубок, ощетинившись весьма острыми иглами. Фотосессия явно не устраивала пришельца.
Я тоже застыл в ожидании, не выключая фотокамеры.
Видимо долго находиться неподвижным кактусом ежу стало невмоготу: вскоре он «расклубился» и быстро-быстро засеменил прямо через мою ногу в ближайшее и надёжное, как ему казалось, укрытие – кошачий картонный домик. Я не стал более препятствовать лазутчику, лишь щёлкнул кнопкой фотика пару раз, сняв спину его, и ёж, нырнув в отверстие коробки, забился в сумрачный угол. К тому же на мониторе аппарата замигало предупреждение о разрядке батареи, и мне пришлось возвращаться в дом, чтоб зарядить аккумулятор и записать рассказ о встрече с этим милым существом, подарившим мне доброе настроение на весь предстоящий день.
Второе Рождество на берегу
незамерзающего Понта.
Звезда Царей над изгородью порта.
И не могу сказать, что не могу
жить без тебя - поскольку я живу.
Как видно из бумаги. Существую;
глотаю пиво, пачкаю листву и
топчу траву.
Теперь в кофейне, из которой мы,
как и пристало временно счастливым,
беззвучным были выброшены взрывом
в грядущее, под натиском зимы
бежав на Юг, я пальцами черчу
твое лицо на мраморе для бедных;
поодаль нимфы прыгают, на бедрах
задрав парчу.
Что, боги, - если бурое пятно
в окне символизирует вас, боги, -
стремились вы нам высказать в итоге?
Грядущее настало, и оно
переносимо; падает предмет,
скрипач выходит, музыка не длится,
и море все морщинистей, и лица.
А ветра нет.
Когда-нибудь оно, а не - увы -
мы, захлестнет решетку променада
и двинется под возгласы "не надо",
вздымая гребни выше головы,
туда, где ты пила свое вино,
спала в саду, просушивала блузку,
- круша столы, грядущему моллюску
готовя дно.
январь 1971, Ялта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
