То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть
Ирина умирала и
доктора онкоцентра выписали её домой -
на попечение родных и Бога...
Но перед этим лечащий врач намекнула,
что существует новое лекарство,
которое способно помочь
(для меня уточнили - временно),
но стоит очень-очень дорого,
и добыть его можно только в Москве...
...До сих пор помню,как жена смотрела
на меня умоляющими глазами,
и я собрал последние семейные деньги,
уговорил знакомого москвича купить
и привезти лекарство в Братск...
(Сложные детали передачи денег
и доставки чудодейственной ампулы
в сибирский город упускаю.
Немало людей было задействовано
в этой семейной операции,
не все проявили себя достойно,но я их не виню...)
И действительно - одна единственная ампула,
лекарство из которой закачали в вены Ирины,
вернули ей на щеки румянец
и активную способность двигаться без боли...
Но только через месяц понадобилась еще одна ампула -
я метался по городу в поисках денег...
Мы купили это дорогостоящее лекарство
и снова поставили Ирине капельницу,
которая подняла жену на ноги и
облегчила дни жизни...
Так было и в следующий раз...
Но чуда теперь не произошло.
Третьей дорогостоящей ампулы
едва хватило для сносной жизни на две недели...
Мы хоронили Ирину в лютые январские морозы 2004...
Годы спустя поинтересовался у лечащего врача -
какова судьба препарата,которое продлило
Ирине жизнь без боли?
Теперь это лекарство поступает в клиники в изобилии
и его вводят больным бесплатно...
Но даже это не спасает,
всё равно смертность от онкологии
растёт в городе,стране и мире...
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
