В детстве я считалась непоседой. Как только меня не называли: Егозой, Стрекозкой, Живчиком. С возрастом я ничуть не изменилась. Все на бегу, все одновременно и все успеваю! Последнее удивляло многих и безумно радовало меня. Спасибо папочке! Это его быстрые мозги во мне работают. Это его рацио позволило мне сколького добиться еще в молодости… Эх, только какой сейчас толк от моих достижений?
В младших классах я часто болела ангиной. И когда приговором доктора звучало: «Постельный режим!», я, вынужденная мириться с вердиктом, томясь в кровати, придумывала целые фантазийные миры. Только никак не могла определиться, кем мне больше хочется быть – принцессой, которую спасает принц или принцессой, которая завоевывает страны. В конечном итоге всегда выбирала последнее, но мужественный герой тоже появлялся и, в конечном итоге, меня от чего-нибудь, да спасал.
А я его убила.
Олег еще не пришел в себя, и врачи не обнадеживали. Серьезных внешних повреждений не было, но он был в коме. Уже три месяца. За это время я научилась, закусывая зубами трубочку, управлять ультрасовременным инвалидным креслом, не стесняться ходить в туалет по-новому и придумала сто способов самоубийства. Есть мизерный шанс, что я снова начну двигаться, но он ничтожно мал, а боль огромна. Вначале она была так велика, что прошибала действие наркотиков, которые мне давали. Тогда же я поняла, что слово эвтаназия для врачей табу. Но я и так не уйду, пока не проснется Олег, поэтому решение этой проблемы автоматически отложилось.
Я пыталась строить миры, как раньше. Но мои мечи ломались, замки рушились, а рыцарь не приходил. Когда он придет, я попрошу его, чтоб он меня отпустил. А еще лучше было бы узнать от сестрички, что Олег очнулся, но пока ему запретили вставать. Дня за два я придумаю, как уйти. Вдруг вспомнилась «Малышка на миллион», и я заплакала. Странно, до этого я вспоминала только великого стоика Фриду Кало.
***
– Тогда я буду носить тебя на руках! Стрекозка, я там только что был! Меня выгнали взашей и тебя там не ждут! – Олег бережно коснулся моей щеки.
Я только и могла, что шмыгать носом. Лицо я чувствовала, и тепло его пальцев меня окончательно убедило, что передо мной не призрак. Мой рыцарь вернулся! Он жив! Это ведь я уговорила его поехать на дачу. Он так хотел поваляться дома после дежурства. Это я дернула руль, когда увидела злосчастную собаку прямо перед машиной!
– Знаешь, я искал тебя там. Перед тем, как потерять сознание я видел, что ты вылетела через лобовое стекло. Наверное, я и в кому-то впал от испуга за тебя – побежал следом!
Я слушала родной голос и, как кошка, жмурилась от счастья. Я буду делать операцию, мы сделаем сто операций, если будет нужно. Я убегу из ограниченной и убогой реальности моего супер-кресла, застрявшей между жизнью и смертью. Только в этот раз я выберу жизнь!
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
