Ага, ага, явление твоему Феомиду было. Узрел он и прозрел, едрить его за пятку. Да если бы было, то... Это ещё кто как отреагирует.
Вот жил у нас во дворе Пашка. Хотя почему жил-то? Сейчас тоже есть. Ну, Паша, ну - истопником в котельной работал раньше. Будьте Любезны кличка. Чернявый был такой, мордатый. Теперь седой и тощий как шпала. Разговаривает еще как-то “из-под глыб” что ль, как сестрица Алёнушка со дна реки с братцем своим козлом Иванушкой. Редко, правда. Он, да.. То есть, я хочу сказать, что по двору-то Паша ходит регулярно: в магазин там, за хлебушком, или за кефиром, например, а живет он или не живет - непонятно. Вот если бы лежал себе смирно под забором, как раньше - то точно живой. Хотя конечно не абонент ни разу, зато на месте своем природном.
Так слушай: сидит себе Паша как-то в октябре, в позапрошлом году, у своей котельной на лавочке. Под банкой отдыхает. Природой любуется: небо чистое-чистое, а из трубы дымок, значит, валит. Уж не знаю, каким-таким гудроном он топил, но дымок всегда паршивый был - копоть одна да вонь. Но Паше-то что? Что привезли, тем и топит. И в трубку мира не дует. Даже красиво: небо синее-синее и дымок такой, что мама не горюй. Гармония - не гармония, но единство и борьба противоположностей налицо, ирбитская ярмарка. А какого улья еще кочегару надо? Пленэр, солнышко, огурчик в пупырушку. Кайф-кайфович, короче. И слетел тут к Паше ангел.
Какой, какой? Натуральный, как на иконах зафиксировано: весь в белом, с крыльями и сверкает над головой дуга высоковольтная. Паша рассказывал. Ну, под банкой, естественно. Повезло ещё, что не чёрт с копытами или навуходоносор какой зеленоватый прибыл.
И говорит ему что-то ангел, улыбается. То есть рот открывает, а не слышно ни шиша. Далеко потому что. Подлетел поближе, чтобы на ушко может быть, а тут, ирбитская ярмарка, ветерок переменился, и вестник радостный в дымок-то этот витаминный и угодил. Весь парадный вид тю-тю, естественно. Негр вылитый, а не ангел.
Прокашлялся бедняга, себя оглядел и говорит уже не шепотом, а по-настоящему так: "Quid, Paulus, а?" Ну, типа, едрить тебя за пятку, раскоптился тут непотребным, что ангела от черта не отличишь теперь. Кулаком погрозил и растворился, растаял типа.
Паша с лавки сполз, тут же поседел, и сходил, и протрезвел одновременно. Да никуда не пошел, а по-маленькому сходил. От неожиданности. Я бы на тебя посмотрел в такой-то ситуёвине. Тут не то что по-маленькому, а и увезти могут на белой карете с синими бубенцами запросто.
Ну, просох в прямом и переносном, и сильно-сильно загрустил человек. Ведь что-то же хотел сказать ему ангел, что-то важное, может даже судьбоносное, коль сам прилетел. Ведь не за тем же, чтобы объявить Пашке Будьте Любезны, что он придурок полный по жизни, - он это и сам знал. Да и все знали, что не сложилось у него планида. Экая невидаль-то? Зачем из-за этой пустяковины целого-то ангела гонять? Нет, тут что-то поболе надо было донести, может не Пашке вовсе, а всему человечеству в пашкином лице? Человек же он, хоть и чухло запойное - как не крути, а хомо, едрить его за пятку, сапиенс. В глубине души, конечно. А тут этот дым злочихучий всё торжество момента испортил. В общем кирдык натуральный.
Загрустил Пашенька по-взрослому, да так ему паскудно и муторно стало, что ни капли с того дня. Ходит только туда-сюда, как бестолковина деревянная и иногда в небо пялится. Ждет всё.
Из котельной уволился, в дворники перешел. Чтобы небо, говорит, всегда над головой ощущать. Понял? А котельная теперь на газу. Аккуратно теперь. Экологию блюдут. А то кто его знает, что в следующий раз прилетит и что скажет.
А здесь жил Мельц. Душа, как говорят...
Все было с ним до армии в порядке.
Но, сняв противоатомный наряд,
он обнаружил, что потеют пятки.
Он тут же перевел себя в разряд
больных, неприкасаемых. И взгляд
его померк. Он вписывал в тетрадки
свои за препаратом препарат.
Тетрадки громоздились.
В темноте
он бешено метался по аптекам.
Лекарства находились, но не те.
Он льстил и переплачивал по чекам,
глотал и тут же слушал в животе.
Отчаивался. В этой суете
он был, казалось, прежним человеком.
И наконец он подошел к черте
последней, как мне думалось.
Но тут
плюгавая соседка по квартире,
по виду настоящий лилипут,
взяла его за главный атрибут,
еще реальный в сумеречном мире.
Он всунул свою голову в хомут,
и вот, не зная в собственном сортире
спокойствия, он подал в институт.
Нет, он не ожил. Кто-то за него
науку грыз. И не преобразился.
Он просто погрузился в естество
и выволок того, кто мне грозился
заняться плазмой, с криком «каково!?»
Но вскоре, в довершение всего,
он крепко и надолго заразился.
И кончилось минутное родство
с мальчишкой. Может, к лучшему.
Он вновь
болтается по клиникам без толка.
Когда сестра выкачивает кровь
из вены, он приходит ненадолго
в себя – того, что с пятками. И бровь
он морщит, словно колется иголка,
способный только вымолвить, что "волка
питают ноги", услыхав: «Любовь».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
