Весь вечер следующего дня, наша Мариночка сильно ревновала своего Юру, к одной местной проститутке, с которой у него завязался роман этим летом
Она знала что он ей изменяет, но мерилась с этим.
Марина не дождалась своего Юру, и пошла на дежурство в свою Больницу, дежурить там всю ночь.
Юра обещал ей, что будет провожать и встречать Марину с работы, но сегодня этого не случилось, и наша медсестра, злилась и сходила с ума.
Она дежурила в больнице, и ждала своего жениха, на своем гастроотделении, очень сильно нервничала, и вспоминала об его измене, и сама захотела наставить рога своему будущему мужу.
Она толком не выспалась, после бессонной ночи, и не знала что ей делать дальше.
У нашей Марины никогда не было отбоя от поклонников-мужчин, и один из ее поклонников, работал в соседнем отделении Больницы врачом, и частенько заходил, к нашей Марине в ее отделении, приставал к ней.
Этот врач мечтал о нашей Марине, хотел затащить ее в постель, ослепленный ее внеземной, божественной красотой. Но она ему всегда отказывала во взаимности, когда он к ней приставал, и домогался во время ее дежурств в отделении.
Но в этот сказочный для врача день, все складывалось иначе. Наша Марина встретилась с врачом в коридоре ее отделения, вся заплаканная и очень расстроенная.
И наш врач решил ее успокоить и утешить, он очень сильно хотел обладать, такой красивой женщиной как наша Марина. Он сейчас пытался ее приласкать, и от этого наша медсестра, страдала еще больше, а у врача заблестели глаза. Он похотливо улыбался, и все понимал, что Мариночка сегодня может быть доступной, для этого ему нужно всего лишь проявить немного сочувствия и приласкать свою подругу.
Врач слегка приобнял медсестру и стал расспрашивал ее:
-Мариночка, милая моя, что случилось у Вас? Расскажите мне все, я Вам помогу!- он обнимал ее, и завел к себе в отделение, в свой личный кабинет.
-Я так ревную, я очень ревную его!!!- продолжила лить слезы медсестра.
Врач продолжил ее успокаивать:
-Да он у Вас просто дурак!!!- и стал ее ласкать, и проник своей рукой ей под белый халатик сестры милосердия.
Она сейчас ничего не понимала, а врач стал ласкать ее упругие груди, раздевал ее, расстегнул лифчик, и стянул с нее серые трусики, нашептывая ей на ушко:
-Моя Мариночка, я так Вас хочу, милая, ненаглядная моя!!!
Он целовал ее шею, и ласкал своей рукой между ног Марины, и этим доставил сестре милосердия, приятное и сладкое удовольствие.
Она перестала ломаться, а наоборот получала максимальное наслаждение, от этой сладкой муки, желая забыться, в объятиях врача.
С Мариной творилось что то просто немыслимое, она самозабвенно отдалась врачу, со страстью, улыбалась, кричала как безумная, а он словно безумец, творил с нею все что хотел.
Он любил ее на своем диване, в личном кабинете, а она теперь сама умоляла его:
-Еще, да, вот так, мна сейчас очень хорошо!!!
Она так мечтала изменить своему жениху, будущему мужу, что у Марины сорвала крышу, она делала это с большим желанием, отдаваясь постороннему мужчине, с огромной страстью.
Марина лежала на диване, в кабинете врача, голая с раздвинутыми ногами, когда врач кончил в нее, и не могла прийти в себя, от того что с нею случилось. Она уже очень давно никому не давала, кроме своего жениха Юры, и вот с нею, это наконец произошло, с новым в ее жизни мужчиной-врачом из ее Больницы, который очень давно ее домогался.
Она изменила Юре в первый раз, а затем напомнила врачу:
-Все прекрасно, мой дорогой, мне очень понравилось, но я ведь на работе, и скоро за мной заедет, мой будущий супруг, я должна идти!
Врач с грустью в голосе ей ответил:
-Я понимаю Вас, Мариночка!- и поцеловал ее с нежностью в губы.
Медсестра встала с дивана, на котором она изменила своему жениху, занимаясь сексом с врачом, и одела на себя халатик, и быстро удалилась в свое отделение.
Марина очень торопилась, что то подсказывало ей, что Юра за ней приехал. Она так спешила и не одела на себя нижнее белье, разбросанное в кабинете врача, находясь в небольшом смятении чувств.
От отца мне остался приёмник — я слушал эфир.
А от брата остались часы, я сменил ремешок
и носил, и пришла мне догадка, что я некрофил,
и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок.
Мне осталась страна — добрым молодцам вечный наказ.
Семерых закопают живьём, одному повезёт.
И никак не пойму, я один или семеро нас.
Вдохновляет меня и смущает такой эпизод:
как Шопена мой дед заиграл на басовой струне
и сказал моей маме: «Мала ещё старших корить.
Я при Сталине пожил, а Сталин загнулся при мне.
Ради этого, деточка, стоило бросить курить».
Ничего не боялся с Трёхгорки мужик. Почему?
Потому ли, как думает мама, что в тридцать втором
ничего не бояться сказала цыганка ему.
Что случится с Иваном — не может случиться с Петром.
Озадачился дед: «Как известны тебе имена?!»
А цыганка за дверь, он вдогонку а дверь заперта.
И тюрьма и сума, а потом мировая война
мордовали Ивана, уча фатализму Петра.
Что печатными буквами писано нам на роду —
не умеет прочесть всероссийский народный Смирнов.
«Не беда, — говорит, навсегда попадая в беду, —
где-то должен быть выход». Ба-бах. До свиданья, Смирнов.
Я один на земле, до смешного один на земле.
Я стою как дурак, и стрекочут часы на руке.
«Береги свою голову в пепле, а ноги в тепле» —
я сберёг. Почему ж ты забыл обо мне, дураке?
Как юродствует внук, величаво немотствует дед.
Умирает пай-мальчик и розгу целует взасос.
Очертанья предмета надёжно скрывают предмет.
Вопрошает ответ, на вопрос отвечает вопрос.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
