Орест и Пилад, Холмс и Ватсон, Пушкин и Пущин… Имена-то какие! Каждое чем-нибудь прославлено. Да и в товариществе эти люди толк понимали. Больше скажу, житейская мелочность никогда им глаза не застила, и
рациональная примитивность дней нынешних блистала в них своим отсутствием.
Услышится слово дружба сегодня, сразу на ум знакомая всем поговорка лезет. Беда ключевое в ней слово. Мол, грянут невзгоды и разом всё на свои места станет. Как будто радость или удача оселки хуже. Зря народная мудрость уделяет подобным реалиям мало внимания.
Расскажу поэтому про Зимина с Ванином. Работали эти одногодки вместе в одном учреждении и средь коллег слыли не разлей вода. Но вот незадача, Ванин вдруг на повышенье пошел и сделался в одночасье начальником над приятелем.
А через день возникает в его кабинете Зимин и с порога, как обухом по голове, заявляет с горечью:
- Нормально так меня ты обставил.
Ванин испрямился в кресле и ни гу-гу.
- Молчишь?! – возмутился Зимин. – Вроде как ты ни бум-бум?!
- По делу давай.
- Я о том же? Пока ничего плохого ты мне не сделал, правда, но я-то все равно напрягся.
- И что? – удивился Ванин.
Вместо ответа Зимин бац и кладет с торжественным видом перед ним заявление об уходе по собственному желанию.
Ванин озадачено прочел его и поинтересовался:
- Суть бумаги я понял, но смысл у нее какой?
- Как там и что там – дело десятое, - с неприступным видом ответствовал Зимин, - а я прошу быть теперь со мной на официальной ноге.
Вздохнул Ванин и спрашивает:
- Хорошо подумал?
- А то! – с достоинством подтвердил Зимин и ожесточенно прибавил. – Еще есть места, где ценят настоящих специалистов.
- Ясно, - отрезал Ванин, ожесточаясь в свой черед, - буду интерпретировать свои мысли в соответствии с твоими предположениями, - и с этими словами накладывает на заявлении резолюцию: «Не возражаю».
После чего отношения их пресеклись напрочь. Правда, потом чуть представится случай узнать, как живется отставному приятелю, любопытство вмиг пробуждалось. Ну, да как без этого!
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
