То что не получалось с женщинами у Андрея Мастера днем, легко удавалось ему ночью.
Женщины ночью как пчелки слетались на мед, в его квартиру.
Ноябрь ни чем не отличался от других месяцев, иногда вместо Риты к Мастеру заглядывали другие женщины, но в последние дни это случалось все реже.
Рита хотела чего то большего, а не просто секса и в этот раз она снова не пришла.
Мастер особо и не ждал ее этой ночью, желая любить какую нибудь другую женщину.
Этой ноябрьской ночью к Мастеру пришла в гости его давняя подруга Ольга, которую он встретил и полюбил очень давно, когда работал столяром на строительном комбинате.
Ольга была начальницей столярного цеха, и этим очень понравилась нашему герою.
Начальница столярного цеха приглянулась Мастеру, потому что была очень стройной, безумно привлекательной и женственной.
Оленька имела богатый сексуальный опыт и в постели вытворяла все что хотела, являлась по настоящему сногсшибательной любовницей.
Она иногда заходила в гости к холостяку, что бы заняться с ним любовью.
Этой лунной ночью она пришла вновь. Ольга вошла в в комнату к Мастеру, очень красивая и накрашенная, как никогда раньше.
Ольга подмигнула ему, и принялась молча раздеваться, что бы скорее возбудить желание в молодом любовнике.
Сначала она расстегнула и сняла розовую блузку, затем сняла с себя короткую юбчонку.
Оля села рядом и посмотрела на Андрея.
-Ну, что? Так и будем просто смотреть?-начала красотка.
Мастер сразу догадался, что его любовница безумно голодна до секса, и с радостью стал раздевать ее дальше.
Он расстегнул ей лифчик, расцеловал ее груди, и стал ласкать их.
Левой рукой он залез к ней в трусы, и стал с нежностью ласкать ее там, и мгновенно возбудился.
Любовница опустилась на колени и стала страстно ласкать и целовать у него.
Потом она спустила вниз свои полупрозрачные черные трусы,откинула их в сторону и предложила:
-Я твоя, твоя, любимый, люби меня.
Это предложение очень понравилось Андрею:
-Да, моя милая и дорогая.
Ольга раздвинула свои ноги, и сама села на его твердый.
Мастер стал уверенно натягивать ее. Оленька сияла от счастья и улыбалась, и вертелась похотливо.
Мастер любил опытную любовницу Оленьку, и нежно входил в нее.
Энергичная и эмоциональная любовница была в неописуемом восторге от всего этого:
-Да, да, еще, еще,- просила она и умоляла как безумная отдаваясь Мастеру.
Молодой любовник завалил Олю на свою постель, разложил ее как надо, задрал ее ноги, и снова вошел в уже сочную и влажную промежность.
Они занимались этим вновь, эмоциям Оли, не было конца и края. Она так стонала, как будто ни разу в жизни не занималась любовью с мужчиной.
Он заставил Олю еще больше и сильнее кричать в постели. Мастер брал и имел ее целиком и полностью, с желанием вонзая свой твердый.
Насладившись любовницей вдоволь, Мастер повернул любовницу к себе попкой, и стал целовать, похлопывая по ней.
От этого Оля испытала просто неописуемый восторг, и стала абсолютно безумна.
Мастер делал это очень умело и наша героиня улетала на небеса в своих фантазиях и трепетала:
-О, Боже, как хорошо, я просто схожу с ума, как это прекрасно.
В объятиях опытного молодого любовника Мастера, Оля забыла про все на свете.
Этой лунной ноябрьской ночью, они снова и снова предавались любви, и испытали новые ни с чем не сравнимые ощущения.
Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам - потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
