Кого-кого, а реально спокойных людей раз два и обчелся. Это вам всякий скажет. Само собой не каких-то там беспонтовых или кончено вялых сейчас имею в виду. Я про тех, кому уверенности не занимать, у кого в голове никакой сумятицы – где все по полочкам. Такие, кто бы что не говорил, и пишут историю. Само собой, и всяческие безобразия творят они в ней, когда, не дай бог, что-нибудь на тех полочках переставить решат. Тогда ушами не хлопай - сразу вопи полундра или спасайся, кто может. Ну, это так, к слову.
Палыча вспомнил вот вдруг. Слесарь такой был в моей смене, когда случилось мастеровать мне на авиационном заводе. Нет, самолеты не собирал я – в инструментальном цехе зарплату отрабатывал. Рассказ все ж таки с самолетами намертво связан. Ну, и с ночной сменой, в которой в тот день трудился Палыч.
Раненько утром, значит, бредет он усталый домой отсыпаться мимо распахнутых настежь по случаю стоявшей в те дни несусветной жары главных ворот сборочного цеха и видит в проеме их самолет стоит - не успели выкатить накануне его на летное поле, и вокруг ни души.
Каков момент! Ну, это как в преферансе, когда без всякого прикупа десятерная на руках, или нет, лучше мизер безизъянный. Короче, встрепенулся от увиденного Палыч и почувствовал не иначе как, что из эдакой ситуации извлечь для себя нечто полезное он просто обязан.
Недолго думая, подходит он к приборному отсеку, люк в котором, к слову сказать, распахнут был настежь, вынимает оттуда приглянувшийся ему электронный блок и преспокойненько идет себе на проходную. И ведь поначалу прошел ее беспрепятственно, да вохровец бдительность, хоть и запоздало, но проявил – окликнул, стоять, мол. Палычу самое время в бега бы податься, так нет. Ну, и повязали его тут же за этот самолетный модуль. Начальство от поступка моего слесаря поначалу в ступор впало, а затем, ясень пень, громы и молнии метать зачало. Директор приказом разразился о наказании кое-каких должностных лиц за халатность, разгильдяйство и всякие другие упущения во избежание, дескать, подобных эксцессов в будущем.
Начальник моего цеха в числе прочих тоже помянут в том приказе был и в свою очередь орал потом на меня минут десять, да еще и кулаком время от времени по столу бац. В конце концов, выдохся, отдышался малость и просипел, хочешь не хочешь, а воспитательную работу с Плетневым чтобы провел. По желторотости своей я так и собрался сделать сдуру. И ведь как решительно настроен был. Хотя что тут такого? Что еще за дела с готового самолета какую-нибудь его штуковину захомячить?
Не сподобилось, однако, устроить мне Палычу выволочку в назидательном тоне. Любопытство подвело. Взял и спросил, на кой ляд ему этот блок занадобился. Не шарит ведь он ни бельмеса в электронных делах. В ответ Палыч невозмутимо пожал плечами и говорит, глядя ясным взором в мои глаза:
- Не для себя хлопотал. Сосед мой, что ни на есть штукарь с головы до ног в электронике. Вот и хотел доброе дело ему оказать. На самолете столько всего всякого напихано, а у него иногда самого необходимого нет.
Каждое слово его такой бесхитростной правдой дышало, что почувствовал я прям-таки всеми печенками, как на духу говорит человек, без единой задней мысли. Этим он меня и взял. Язык не повернулся заводить мне шарманку про какой-то несчастный радиоблок. Побоялся, ей-ей, оказаться в его внутреннем мире, где все-то по полочкам, слоном стать в посудной лавке. Иди знай, что тогда человек еще начудит.
Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
толкуют в холле о муках крестных;
пансион "Аккадемиа" вместе со
всей Вселенной плывет к Рождеству под рокот
телевизора; сунув гроссбух под локоть,
клерк поворачивает колесо.
II
И восходит в свой номер на борт по трапу
постоялец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесах осина,
если кто-то плачет о нем вообще.
III
Венецийских церквей, как сервизов чайных,
слышен звон в коробке из-под случайных
жизней. Бронзовый осьминог
люстры в трельяже, заросшем ряской,
лижет набрякший слезами, лаской,
грязными снами сырой станок.
IV
Адриатика ночью восточным ветром
канал наполняет, как ванну, с верхом,
лодки качает, как люльки; фиш,
а не вол в изголовьи встает ночами,
и звезда морская в окне лучами
штору шевелит, покуда спишь.
V
Так и будем жить, заливая мертвой
водой стеклянной графина мокрый
пламень граппы, кромсая леща, а не
птицу-гуся, чтобы нас насытил
предок хордовый Твой, Спаситель,
зимней ночью в сырой стране.
VI
Рождество без снега, шаров и ели,
у моря, стесненного картой в теле;
створку моллюска пустив ко дну,
пряча лицо, но спиной пленяя,
Время выходит из волн, меняя
стрелку на башне - ее одну.
VII
Тонущий город, где твердый разум
внезапно становится мокрым глазом,
где сфинксов северных южный брат,
знающий грамоте лев крылатый,
книгу захлопнув, не крикнет "ратуй!",
в плеске зеркал захлебнуться рад.
VIII
Гондолу бьет о гнилые сваи.
Звук отрицает себя, слова и
слух; а также державу ту,
где руки тянутся хвойным лесом
перед мелким, но хищным бесом
и слюну леденит во рту.
IX
Скрестим же с левой, вобравшей когти,
правую лапу, согнувши в локте;
жест получим, похожий на
молот в серпе, - и, как чорт Солохе,
храбро покажем его эпохе,
принявшей образ дурного сна.
X
Тело в плаще обживает сферы,
где у Софии, Надежды, Веры
и Любви нет грядущего, но всегда
есть настоящее, сколь бы горек
не был вкус поцелуев эбре и гоек,
и города, где стопа следа
XI
не оставляет - как челн на глади
водной, любое пространство сзади,
взятое в цифрах, сводя к нулю -
не оставляет следов глубоких
на площадях, как "прощай" широких,
в улицах узких, как звук "люблю".
XII
Шпили, колонны, резьба, лепнина
арок, мостов и дворцов; взгляни на-
верх: увидишь улыбку льва
на охваченной ветров, как платьем, башне,
несокрушимой, как злак вне пашни,
с поясом времени вместо рва.
XIII
Ночь на Сан-Марко. Прохожий с мятым
лицом, сравнимым во тьме со снятым
с безымянного пальца кольцом, грызя
ноготь, смотрит, объят покоем,
в то "никуда", задержаться в коем
мысли можно, зрачку - нельзя.
XIV
Там, за нигде, за его пределом
- черным, бесцветным, возможно, белым -
есть какая-то вещь, предмет.
Может быть, тело. В эпоху тренья
скорость света есть скорость зренья;
даже тогда, когда света нет.
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
