Внешне хозяин вылитый я: коренастый такой крепыш, а упертый страшно сказать как. Иногда совсем уж на голову норовит сесть.
Договориться с ним ни в какую. Я-то с грехом пополам уясняю себе его речь, а он в языке собачьим ни в зуб ногой. Найди тут взаимное понимание. Случай намедни был.
Притомился немного я. Думаю, отдохнуть пора. Захожу в комнату и нате вам - в кресле моем хозяин. Развалился и дремлет, как ни в чем ни бывало. Каков гусь!
Раза два специально прошелся мимо него – ноль внимания. Даже гавкнул единожды. Никакой реакции. Один глаз приоткрыл на секунду он только и снова дрыхнуть.
Все ему по фигу. Сладко-то как сопит. И ведь рядом другое, такое же кресло. Нет, надо плюхнуться именно на моё. Не иначе как он лидерство таким манером утверждает. Такая наглость… Не люблю я этого.
«Ладно, - думаю, - не захотел по-хорошему, будет тебе по-плохому. Ишь, раздремался он. Ни чё, ты у меня сейчас как миленький встряхнешься, а то уверен, что все ему с рук сойдет».
Ложусь у его ног, демонстрируя преданность - пусть потешится, и вроде как сам начинаю дремать. Минута, другая, третья как по писанному проходят. А теперь пора!
Вскидываю морду и замираю, будто чувствую что-то неладное, а затем сломя голову несусь на всех четырех в прихожую к входной двери и заливаюсь там лаем вперемежку со злобным рычанием. Попробуй тут не поверить, что на лестнице никого нет.
Слышу, хозяин чертыхнулся и спешит узнать, с чего я так разошелся.
Пока он в глазок таращится, да дверь открывает, чтобы проверить, есть ли кто за ней, я тихой сапой в комнату на свое законное место в кресле, устроился поудобнее и глаза прикрыл, но спать ни-ни – мало ли что ему теперь в голову взбредет.
Вскоре, здрасьте пожалуйста, вот и он собственною персоною. Уставился на меня и удивляется:
- Так-так! Вон оно что ты удумал.
Смотрит на меня и ждет, что я место ему свое уступлю. Как же! Делаю вид, что ничего не слышу.
- Ну, ты упертый, - покачав головой, говорит он и уходит из комнаты.
Можно подумать сам он лучше. На себя б посмотрел, на своем всякий раз насмерть стоит, хоть кол на голове у него чеши...
Уф, умаялся что-то сегодня я с ним. Теперь поспать, сил набраться, а то скоро все кому не лень из меня веревки вить станут.
"Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки
вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки
богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,
откидывается на подушки и, включив заводного,
погружается в сон, убаюканный ровной песней.
Вот такие теперь мы празднуем в Поднебесной
невеселые, нечетные годовщины.
Специальное зеркало, разглаживающее морщины,
каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.
Небо тоже исколото шпилями, как лопатки
и затылок больного (которого только спину
мы и видим). И я иногда объясняю сыну
богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.
Это письмо от твоей, возлюбленный, Дикой Утки
писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне императрица.
Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".
II
"Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага, - гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от "о".
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли -
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
Ветер несет нас на Запад, как желтые семена
из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена.
На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф,
как любые другие неразборчивые письмена.
Движенье в одну сторону превращает меня
в нечто вытянутое, как голова коня.
Силы, жившие в теле, ушли на трение тени
о сухие колосья дикого ячменя".
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
