Никак не наловчусь выигрывать в шахматы. Хоть бы раз разлинованная двухцветными клеточками доска позволила мне испытать сладостный миг победы.
Все потому, что чужды моей натуре хитроумные комбинации, да к тому же, и в шахматных фигурах не наблюдаю желания объегорить противную сторону. Наоборот, есть в них некая прямизна характера. Едва выстроятся они в исходную позицию, кони, к примеру, тут же полны желания ринуться поскорее в схватку. Хорошо без копыт они, а то бы всю доску исконопатили.
Офицеры тоже не стоят в стороне, держат осанку, всем своим видом показывая презрение к тому, что сметет их возможно вскорости с доски безжалостная судьба.
Туры неторопливы, как и положено тем, кто себе цену знает. Вот-вот в амбразурах их стрелки объявятся. Такое веселье тогда начнется! Давай, валить всех подряд по горизонталям и вертикалям.
Королева, та и вовсе только и ждет, вздорность, положенную природой каждой женщины, проявить в полной мере, потому и разгуливает по доске, как пожелает. Ну, и конечно, чтобы себя со всех сторон показать, вот-де какая я.
Про короля особо говорить нечего. Привык он, что носятся с ним как с писанной торбой, а его дело, мол, щеки лишь надувать. Да в общем, какой с него спрос – не ладан он всегда дышит. На клеточку нет-нет перешагнет и дух потом переводит.
Есть и пешки еще. Героическая, надо сказать, эта публика. Ей бы только голову поскорее сложить во имя, как ни крути, довольно-таки сомнительной победы или призрачной возможности королевой однажды заделаться.
Попробуй-ка вот управиться с таким воинством!
Нет, уж лучше я в шашки… Да не в те, где игроки один другого облапошить за счет изворотливого хода тщатся, а в известного всем простодушного «Чапаева».
...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор - и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я - но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет - уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим - и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны...
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно синея стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогой невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни - там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре...
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят - одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я, и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Всё тот же их, знакомый уху шорох -
Но около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
