|
|
Сегодня
16 сентября 2025 г.
|
Если больному после разговора с врачом не становится легче, то это не врач (Владимир Бехтерев)
Проза
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
Рост Бога | - Мой сосед и ваш знакомый Алёша утверждает, что Бог существует. И не только существует, но и развивается, растёт, как растут дети. Что вы на это скажете?
- Бог не нечто эфемерное, Он сверхразвитая и сверхмогущая Личность – Абсолют.
- Вот тут-то вы и попались на не стыковке, как говорят сейчас «прокололись». Если Бог – Абсолют, значит, достиг максимума совершенствования. Разве может быть что-то сверх этого? Если бокал наполнен жидкостью до краёв – это максимум его вместимости, и никакой даже мизерной добавки в него больше не войдёт.
- То, что для бокала является максимальным, для железнодорожной цистерны будет ничтожно малым, очень далёким от определения Абсолют.
- Вы хотите сказать, что тот Высший Абсолют, которого люди считают Богом, должен, так сказать, укрупняться, увеличивать свой объём, вместимость. Вмещать что? Зачем? Какой же он тогда Абсолют?
- Давайте определимся, что считать Абсолютом.
- Абсолют – максимально возможное достижение каких либо показателей в чём-то. Например, абсолютный чемпион, абсолютная чистота, и тому подобное.
- Отдельная клетка человеческого организма подходит под это определение?
- Разумеется! В её идеальном построении залог нашего здорового физического существования, жизни.
- Сердцу, печени, мозгу, другим органам требуются какие-то добавления или у них имеются излишки?
- Всё в точно необходимых пределах для функционирования на общую цель – обеспечивать полноценное физическое существование человека. Получается, что каждый орган – своеобразный абсолют?
- А человек, «собранный» из абсолютных состояний…
- Сам по сути является Абсолютом! Потрясающий вывод! Для меня, по крайней мере. Я считал, что могу логически мыслить, способен делать сложные умозаключения, но простая мысль, что мы живём в мире огромного многообразия абсолютных форм, мне в голову никогда не приходила.
- Значит, вам нужен был толчок для расширения миропонимания.
- Хорошо, с человеком и миром, в котором он живёт, понятно. Всё на нашей Земле может достигнуть своего личного Абсолюта. Но за этот предел никто не перейдёт! Выходит, и Бог ограничен своим пределом?
- У каждого Уровня развития имеются свои показатели Абсолюта. Ученик, окончивший школьный год на «отлично» по всем предметам, по сути, является абсолютом для своего уровня развития и ничто не препятствует его переходу в следующий класс на следующий более высокий этап развития со своим абсолютом. А двоечника не переведут – он своего то класса знания не усвоил, куда ему более сложные.
- Родители «постараются» и их чадо школу окончит, чуть ли не отличником.
- Не тот пример я предложил. Бабочка откладывает личинку, которая развивается на своём уровне. Абсолютом для личинки является переход в форму гусеницы, как следующего этапа развития. Абсолют гусеницы превращается в бабочку, и это уже третий уровень развития.
- И последний. Лебедем ей не стать. Тем более человеком.
- Переход личинки в форму гусеницы, а последней в форму бабочки, происходит не через их смерть, а через перерождение. Меняются формы, а внутренняя суть остаётся прежней. Что, по-вашему, оживляет эти формы, заставляя двигаться?
- Вы хотите сказать – душа?
- Тогда что?
- В таком случае, после бабочки, куда эта душа идёт?
- В форме бабочки она просуществует столько раз, то есть воплощений, сколько потребуется для накопления необходимого количества энергий (как ученик в классе), определённых для данной формы существования. Далее будет переход в более сложную форму, позволяющую набирать энергии, то есть качества более высокого порядка.
- И кто определяет, в какую форму вселить душу?
- Кто и на каком основании решает, переводить ученика в следующий класс, или нет?
- Это делают учителя, педсовет по итогам усвоенных им знаний за пройденный год. По-вашему, и у души есть учителя?
- У любой прогрессирующей единицы есть свои Высшие Руководители, которые направляет её развитие в требуемом для мироздания направлении.
- Ого! Гусеница тоже нужна мирозданию?
- Мирозданию важны не сама форма, а те энергии, которые душа производит для него в той или иной форме. При этом она определённую часть энергий оставляет себе, как накопления, формирующие её качества, создающие её энергомощь. Форма определяет процесс, участвуя в котором душа набирает конкретные качества. Чем совершеннее душа, тем больше её отдача мирозданию, Богу.
- У Бога тоже есть Руководитель?
- Есть.
- Если считать, что Бог создал ВСЁ, то он является Абсолютом для своих творений?
- Именно так. Как для всех клеток, органов, систем организма человека, он есть Абсолют.
- То есть, Бог?
- Абсолют – это ещё не Бог. Бог – это Высшая Личность тонкого плана, можно сказать огромного мира со своим непостижимым для нас образом существования, владеющая определённым объёмом мироздания, как человек своим организмом. В объёме Бога находится огромное множество Абсолютов разного Уровня развития. Но только Бог обладает энергией одухотворения и знаниями необходимыми для создания и одухотворения новых душ. Именно это определяет значение Абсолюта, Творца, которого мы называем Богом.
- Бог создаёт новые души взамен старых, отработанных?
- Души вечны и неуничтожимы. Новые – это добавление к уже имеющимся, как прирост.
- Если я правильно понимаю, в этом и заключается рост Бога?
- Души для Бога, как клетки для нашего организма. Человек находится на очень низкой ступени развития, энергопотенциал его слаб. Поэтому, рост его организма, начиная с зачатия, происходит по программе, которую мы называем генным кодом. Его для построения человеческой формы рассчитали и составили в Высших мирах. Такая форма определена для развития души на нашей планете и производства энергий земного качества для Космоса и, можно сказать, специализации душ в определённом общем качестве.
Бог находится на таком высоком Уровне развития, когда Сам решает, сколько душ и какого качества нужно для той или иной части Его организма. Он создаёт души и направляет их развитие в требуемом направлении, как души людей в земном мире. В других мирах души нарабатывают какие-то другие качества. Бог создаёт себя Сам. Но исходя из целей развития Макси Личности, для которой он сам является одной из клеток её Организма.
- Дайте подумать. Человек – клетка организма Бога. Бог – клетка организма Макси Личности. А эта Личность – клетка чего-то ещё большего, Сверх Абсолюта?
- Вы сами всё хорошо поняли.
- Сам! С вашей помощью. Если эта градация уходит в бесконечность, каковым считается мироздание, получается, что самого Высшего Абсолюта нет?
- Так же, как нет предала бесконечности. Любая прогрессирующая Личность приходит к пределу развития, но только для определённого этапа. Достигнув своего Абсолюта, она переходит на следующий этап совершенствования с мощностными показателями Абсолюта более высокого Уровня. Потом – выше, выше…
- Нет предела совершенствованию.
- Совершенно верно.
- А как же человек? Он же смертен.
- Наше тело, как и любая другая материальная форма – это физическая идеально спроектированная конструкция, в которой душа набирает качества, определяемые данной формой существования. Физическая энергия, которую мы называем материя, временна – у неё есть потолок развития, выше которого она трансформироваться не может. Душа – конструкция из тонких энергий, созданная для вечного прогрессирования. Разумеется, внешняя оболочка, которую можно считать защитной, как тело для души человека, тоже преобразуется для каждого нового состояния души. Но происходит это не через смерть, как на Земле.
- По аналогии – личинка – в гусеницу, гусеница – в бабочку, и так далее?
- Именно так. Пройдя весь цикл развития на Земле, душа навсегда покинет материальный мир, где ей приходилось реинкарнировать тысячи и тысячи раз через смерть, и перейдёт в тонкий мир вечного существования и бесконечного совершенствования.
- Я доволен нашей беседой – есть над чем подумать. Спасибо. | |
| Автор: | fostirii | | Опубликовано: | 08.10.2024 04:31 | | Просмотров: | 435 | | Рейтинг: | 0 | | Комментариев: | 0 | | Добавили в Избранное: | 0 |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация Камертон
А.Т.Т.
1.
Небо.
Горы.
Небо.
Горы.
Необъятные просторы с недоступной высоты. Пашни в шахматном порядке, три зеленые палатки, две случайные черты. От колодца до колодца желтая дорога вьется, к ней приблизиться придется - вот деревья и кусты. Свист негромкий беззаботный, наш герой, не видный нам, движется бесповоротно. Кадры, в такт его шагам, шарят взглядом флегматичным по окрестностям, типичным в нашей средней полосе. Тут осина, там рябина, вот и клен во всей красе.
Зелень утешает зренье. Монотонное движенье даже лучше, чем покой, успокаивает память. Время мерится шагами. Чайки вьются над рекой. И в зеленой этой гамме...
- Стой.
Он стоит, а оператор, отделяясь от него, методично сводит в кадр вид героя своего. Незавидная картина: неопрятная щетина, второсортный маскхалат, выше меры запыленный. Взгляд излишне просветленный, неприятный чем-то взгляд.
Зритель видит дезертира, беглеца войны и мира, видит словно сквозь прицел. Впрочем, он покуда цел. И глухое стрекотанье аппарата за спиной - это словно обещанье, жизнь авансом в час длиной. Оттого он смотрит чисто, хоть не видит никого, что рукою сценариста сам Господь хранит его. Ну, обыщут, съездят в рожу, ну, поставят к стенке - все же, поразмыслив, не убьют. Он пойдет, точней, поедет к окончательной победе...
Впрочем, здесь не Голливуд. Рассуждением нехитрым нас с тобой не проведут.
Рожа.
Титры.
Рожа.
Титры.
Тучи по небу плывут.
2.
Наш герой допущен в банду на урезанных правах. Банда возит контрабанду - это знаем на словах. Кто не брезгует разбоем, отчисляет в общий фонд треть добычи. Двое-трое путешествуют на фронт, разживаясь там оружьем, камуфляжем и едой. Чужд вражде и двоедушью мир общины молодой.
Каждый здесь в огне пожарищ многократно выживал потому лишь, что товарищ его спину прикрывал. В темноте и слепоте мы будем долго прозябать... Есть у нас, однако, темы, что неловко развивать.
Мы ушли от киноряда - что ж, тут будет череда экспозиций то ли ада, то ли страшного суда. В ракурсе, однако, странном пусть их ловит объектив, параллельно за экраном легкий пусть звучит мотив.
Как вода течет по тверди, так и жизнь течет по смерти, и поток, не видный глазу, восстанавливает мир. Пусть непрочны стены храма, тут идет другая драма, то, что Гамлет видит сразу, ищет сослепу Шекспир.
Вечер.
Звезды.
Синий полог.
Пусть не Кубрик и не Поллак, а отечественный мастер снимет синий небосклон, чтоб дышал озоном он. Чтоб душа рвалась на части от беспочвенного счастья, чтоб кололи звезды глаз.
Наш герой не в первый раз в тень древесную отходит, там стоит и смотрит вдаль. Ностальгия, грусть, печаль - или что-то в том же роде.
Он стоит и смотрит. Боль отступает понемногу. Память больше не свербит. Оператор внемлет Богу. Ангел по небу летит. Смотрим - то ль на небо, то ль на кремнистую дорогу.
Тут подходит атаман, сто рублей ему в карман.
3.
- Табачку?
- Курить я бросил.
- Что так?
- Смысла в этом нет.
- Ну смотри. Наступит осень, наведет тут марафет. И одно у нас спасенье...
- Непрерывное куренье?
- Ты, я вижу, нигилист. А представь - стоишь в дозоре. Вой пурги и ветра свист. Вахта до зари, а зори тут, как звезды, далеки. Коченеют две руки, две ноги, лицо, два уха... Словом, можешь сосчитать. И становится так глухо на душе, твою, блин, мать! Тут, хоть пальцы плохо гнутся, хоть морзянкой зубы бьются, достаешь из закутка...
- Понимаю.
- Нет. Пока не попробуешь, не сможешь ты понять. Я испытал под огнем тебя. Ну что же, смелость - тоже капитал. Но не смелостью единой жив пожизненный солдат. Похлебай болотной тины, остуди на льдине зад. Простатиты, геморрои не выводят нас из строя. Нам и глист почти что брат.
- А в итоге?
- Что в итоге? Час пробьет - протянешь ноги. А какой еще итог? Как сказал однажды Блок, вечный бой. Покой нам только... да не снится он давно. Балерине снится полька, а сантехнику - говно. Если обратишь вниманье, то один, блин, то другой затрясет сквозь сон ногой, и сплошное бормотанье, то рычанье, то рыданье. Вот он, братец, вечный бой.
- Страшно.
- Страшно? Бог с тобой. Среди пламени и праха я искал в душе своей теплую крупицу страха, как письмо из-за морей. Означал бы миг испуга, что жива еще стезя...
- Дай мне закурить. Мне...
- Туго? То-то, друг. В бою без друга ну, практически, нельзя. Завтра сходим к федералам, а в четверг - к боевикам. В среду выходной. Авралы надоели старикам. Всех патронов не награбишь...
- И в себя не заберешь.
- Ловко шутишь ты, товарищ, тем, наверно, и хорош. Славно мы поговорили, а теперь пора поспать. Я пошел, а ты?
- В могиле буду вволю отдыхать.
- Снова шутишь?
- Нет, пожалуй.
- Если нет, тогда не балуй и об этом помолчи. Тут повалишься со стула - там получишь три отгула, а потом небесный чин даст тебе посмертный номер, так что жив ты или помер...
- И не выйдет соскочить?
- Там не выйдет, тут - попробуй. В добрый час. Но не особо полагайся на пейзаж. При дворе и на заставе - то оставят, то подставят; тут продашь - и там продашь.
- Я-то не продам.
- Я знаю. Нет таланта к торговству. Погляди, луна какая! видно камни и траву. Той тропинкой близко очень до Кривого арыка. В добрый час.
- Спокойной ночи. Может, встретимся.
- Пока.
4.
Ночи и дни коротки - как же возможно такое? Там, над шуршащей рекою, тают во мгле огоньки. Доски парома скрипят, слышится тихая ругань, звезды по Млечному кругу в медленном небе летят. Шлепает где-то весло, пахнет тревогой и тиной, мне уже надо идти, но, кажется, слишком светло.
Контуром черным камыш тщательно слишком очерчен, черным холстом небосвод сдвинут умеренно вдаль, жаворонок в трех шагах как-то нелепо доверчив, в теплой и мягкой воде вдруг отражается сталь.
Я отступаю на шаг в тень обессиленной ивы, только в глубокой тени мне удается дышать. Я укрываюсь в стволе, чтоб ни за что не смогли вы тело мое опознать, душу мою удержать.
Ибо становится мне тесной небес полусфера, звуки шагов Агасфера слышу в любой стороне. Время горит, как смола, и опадают свободно многия наши заботы, многия ваши дела.
Так повзрослевший отец в доме отца молодого видит бутылочек ряд, видит пеленок стопу. Жив еще каждый из нас. В звуках рождается слово. Что ж ты уходишь во мглу, прядь разминая на лбу?
В лифте, в стоячем гробу, пробуя опыт паденья, ты в зеркалах без зеркал равен себе на мгновенье. Но открывается дверь и загорается день, и растворяешься ты в спинах идущих людей...
5.
Он приедет туда, где прохладные улицы, где костел не сутулится, где в чешуйках вода. Где струится фонтан, опадая овалами, тает вспышками алыми против солнца каштан.
Здесь в небрежных кафе гонят кофе по-черному, здесь Сезанн и Моне дышат в каждом мазке, здесь излом кирпича веет зеленью сорною, крыши, шляпы, зонты отступают к реке.
Разгорается день. Запускается двигатель, и автобус цветной, необъятный, как мир, ловит солнце в стекло, держит фары навыкате, исчезая в пейзаже, в какой-то из дыр.
И не надо твердить, что сбежать невозможно от себя, ибо нету другого пути, как вводить и вводить - внутривенно, подкожно этот птичий базар, этот рай травести.
Так давай, уступи мне за детскую цену этот чудный станок для утюжки шнурков, этот миксер, ничто превращающий в пену, этот таймер с заводом на пару веков.
Отвлеки только взгляд от невнятной полоски между небом и гаснущим краем реки. Серпантин, а не серп, и не звезды, а блёстки пусть нащупает взгляд. Ты его отвлеки -
отвлеки, потому что татары и Рюрик, Киреевский, Фонвизин, Сперанский, стрельцы, ядовитые охра и кадмий и сурик, блядовитые дети и те же отцы, Аввакум с распальцовкой и Никон с братвою, царь с кошачьей башкой, граф с точеной косой, три разбитых бутылки с водою живою, тупорылый медведь с хитрожопой лисой, Дима Быков, Тимур - а иначе не выйдет, потому что, браток, по-другому нельзя, селезенка не знает, а печень не видит, потому что генсеки, татары, князья, пусть я так не хочу, а иначе не слышно.
Пусть иначе не слышно - я так не хочу. Что с того, что хомут упирается в дышло? Я не дышлом дышу. Я ученых учу.
Потому что закат и Георгий Иванов. И осталось одно - плюнуть в Сену с моста. Ты плыви, мой плевок, мимо башенных кранов, в океанские воды, в иные места...
|
|
