|
Закройте дверь перед всеми ошибками, и истина не сможет войти (Рабиндранат Тагор)
Проза
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
Странный предсказатель | Штольц и Ранке сидели за столом в углу ресторана, они всегда здесь ужинали. Когда покончили с едой и стали потягивать пиво, Штольц сказал: - Гельмут, со мной что-то странное творится.
Ранке поднял глаза на приятеля.
- Ко мне на допрос привели арестованного итальянца. Каждодневная работа, сколько у меня их перебывало. Этот же какой-то необычный. Сидит передо мной, не ерзает, на вопросы отвечает спокойно, в глазах даже тени испуга нет, не то что страха, а ведь это не ресторан, а гестапо. Попадались такие, но после того как от моего правого прямого со стула вылетали, сразу в лице менялись. А этого ударить не могу.
- Почему?
- Не почему. Просто не могу, не получается. Встану, упрусь левой рукой в стол и всё..., руки не слушаются. Сяду в кресло, они работают как всегда. Что происходит?
- Может гипноз или что-нибудь в этом роде?
- Не верю я во всякую такую чушь.
- А такое есть. Мы с Анной до войны ходили в цирк на выступление гипнотизёра Арпади. Вышедшие на арену зрители, выполняли все его команды. Вот так бы научится людьми повелевать! Скорее всего твой клиент обладает необъяснимым способностями, которых нет у нас. К нам заехал на два дня брат Анны, он в Аненербе служит, слышал, наверное, о её секретности. Знаю только, что их интересуют люди вроде твоего итальянца. Если хочешь, я расскажу про него Вальтеру. На этого типа есть что - то серьёзное.
- Да нет, взят по доносу одного из агентов. После дела Белой Розы им во всех подозрительных людях мерещатся враги Рейха, а мы обязаны проверять.
- Конечно лучше перестраховаться, от студентов всего ожидать можно, обнаглели совсем, не ценят того, что им наш фюрер даёт.
В кабинет следователя вошёл высокий стройный офицер СС. Штольц встал и вскинул в приветствии руку - Хайль Гитлер.
- Хайль. Я Вальтер фон Эльбец. Приведите арестованного.
Штольц знал о предстоящем визите и того тут же ввели. Эсэсовец несколько секунд глядел в спокойное лицо стоящего перед ним человека.
- Кто вы, и что делаете в Мюнхене?
- Я Анжело Тьерри, изучаю старинные рукописи в библиотеке университета.
- Вы знаете древние языки?
- Некоторые знаю.
- Необычными способностями обладание?
- Да.
- Продемонстрировать можете?
Анжело вытянул правую руку с развёрнутой в сторону Вальтера ладонью и стал медленно водить ею слева направо, опуская от головы вниз.
- У вас была травма правого плеча, давно, возможно в детстве и недавно левого колена. Вы в хорошей физической форме.
- Всё верно. А что нибудь ещё?
- Это потребует больше времени.
Вальтер повернулся к Шольцу. - Я забирают этого человека. Если нужно разрешение вашего шефа, оно будет.
- Он мне не нужен, можете забрать прямо сейчас. Охрану дать?
Вальтер презрительно глянул на Штольца. - Я офицер СС и, как вы слышали, в отличной форме. - Идите за мной - бросил он в сторону Анжело и вышел из кабинета.
Бежевый "Опель" стоял недалеко от входа в здание гестапо. Не оглядываясь, Вальтер подошёл к нему и сел за руль. - Садитесь, - сказал он подошедшему Анжело, показывая поворотом головы на место рядом с собой. Тот сел и машина тронулась с места.
- Эти способности у вас врожденные или их можно как-то наработать?
- Наработать можно, если есть для этого фундамент, база.
- Какая должна быть база?
- Ученику, не знающему простейших арифметических дейсвий, не понять таблицу умножения - нет фундамента на котором она могла бы базироваться.
- И как создать такой фундамент?
- Он строится на протяжении многих жизней-воплощений. Но определённые способности у человека Высшие Учителя открывают исходя из своих расчётов и программы развития личности, то есть, не все и не у каждого. Они могут проявляться у тех людей, души которых прошли развитие в прежних высокоразвитых цивилизациях.
- Такой, как арийская?
- И такой тоже.
- Именно поэтому истинные арийцы должны стать во гпаве нынешней цивилизации, чтобы вывести её на правильный путь развития. Остальные должны послушно исполнять её волю.
- А что будет с теми, кто захочет идти своей дорогой?
- Придётся принудительно направлять их или ликвидировать, чтобы не мешать прогрессу.
- Вы так верите словам вашего фюрера или начинались Вирта и Гильшера?
Вальтер бросил насмешливый взгляд на Анжело - Вас следовало бы оставить в гестапо, впрочем, это никогда не поздно. Мы едем в Дахау, там наши специалисты поработают с вами и определят вашу дальнейшую судьбу. Высшие расы должны руководить низшими - в этом гармония и порядок.
- Помогать в развитии, но не навязывать им свою волю и тем более лишать их жизни.
- Всё неполноценное, уродливое должно уничтожаться как брак.
- Почему вы решили, что обязаны вмешиваться в судьбы людей? Вам же известно, что всё существующее создано Богом?
- Конечно.
- По Его замыслу создано многообразие цветов и уродливые колючки, прекрасные павлины, благородные олени и отвратительные гады и пауки. Всё это - Его творенья, включая всех представителей человеческой цивилизации от пещерных дикарей до джентльменов. Никто не имеет права вмешиваться в планы Творца. Нарушение Законов Мироздания сурово наказывается.
- Мы не вмешиваемся в планы Творца, а помогает их осуществлению. Это наша цель. Волна очищения пойдёт из Германии, как из эпицентра, на восток и на запад - в этом истинное возрождение человечества. Нашим войскам осталось сломить сопротивление русских на юге и добить самого сильного нашего противника. Вся Европа будет принадлежать германской нации.
- Ваши войска под Сталинградом потерпят сокрушительное поражение.
Вальтер насмешливо улыбнулся.- Вы так думаете?
- Я это знаю.
- Тогда скажите, где и когда закончится наша победоносная война?
- Германия подпишет акт о капитуляции весной 45 года.
- Не всем нравится то, что мы делаем. Мой отец, как и вы, не одобряет планы нашего фюрера по захвату чужих территорий, но при всей его эрудиции и дальноводности не делает таких пессимистических прогнозов. А мою судьбу предсказать можете? Я вам не верю, мне просто любопытно насколько далеко заходят ваши фантазии.
- Вас не убьют, вы даже не будете ранены. Когда исход войны будет очевиден, немало немцев постараются скрыться от справедливого возмездия. Вам тоже предложат бежать, но вы должны отказаться и остаться в Германии. Вас ждет суд и тюремное заключение.
Духовное возрождение человечества будет, и пойдёт оно из России. На рубеже нового тысячелетия при переходе в эру Водолея через посланников, которые воплотятся в России, нынешней цивилизации будет передана новая информация, энергия, которая необходима человечеству и Земле для дальнейшего развития. Если вы не будете отклоняться от своей программы жизни, то придете к этому рубежу в очень преклонном возрасте, но сможете способствовать распространению этих знаний у себя на родине. В этом и состоит ваша мини-миссия. Теперь нам пора распрощаться.
- Вы хотите от меня сбежать?
- Нет, я уеду, а вы останетесь. Остановите машину.
Вальтер выключил скорость и, немного прокатившись, "Опель" остановился.
- Выходите.
Вальтер открыл дверь и вышел.
Анжело пересел на его место. - Машину найдёте на французской границе - и нажал на газ.
...
Человек за столом усмехнулся всплывшему в памяти эпизоду. Ловко провёл его тогда итальянец. "Опель" искали на северо-западе, в сторону французской границы, а когда поиски расширили, обнаружили его на севере Австрии. Время было потеряно и угонщика не нашли. Но не это не давало покоя Вальтеру. Как мог он умственно полноценный, психически здоровый человек, абсолютно себя контролирующий, спокойно подчиниться чьему-то влиянию и отдать свою машину чужому человеку. Гипнотическое воздействие Анжело оказалось сильнее его воли. Может словами, спокойной интонацией речи надо было привести его, Вальтера, в опреленное состояниие, чтобы потом просто отдавать команды для выполнения? Но для чего? Чтобы опять не попасть в гестапо или не оказаться в лагере Дахау? Человек с такими способностями в любое время мог бы уйти от кого угодно. Зачем он проделал это именно с Вальтером? Загадочное происшествие.
Разгром группировки войск Паулюса Вальтер воспринял как военную неудачу, которая возможна в любой войне, а совпадение с первым пресдказанием случайностью. Но за этой неудачей последовали и другие. Когда американцы начали наступление на юге и на западе, а русские войска перешли границу Германии, Вальтер понял, чем закончится война. И закончилась она в точно предсказанное время. Анализируя все происходящее, он от первых нерешительных сомнений пришел к пониманию того, в какую пропасть страданий вверг любимый фюрер германский народ и всю Европу. Как же был прав был его отец, Зигфрид фон Эльбец, который резко осуждал нацизм и гитлеровскую политику, а он, молодой Вальтер фон Эльбец, пытался с "высоты" своих познаний и убеждений показать отсталость его взглядов и недальновидность. Покаяться бы, да поздно.
В плен его взяли американцы, по сути, он им сам сдался, хотя у него и была возможность уехать в Бразилию. Для себя он уже решил,что разделит со своей родиной и ее народом все, что предстоит им пережить.
Лагерь военнопленных, суд, который определил ему небольшой срок. Уже в тюрьме он узнал,что его родители убиты. Позже, на одном из свиданий с сестрой, Анна рассказала, что их родителей со всей прислугой перед уходом расстреляли эсэсовцы - припомнили отцу его антифашистские взгляды. При этом она посмотрела на брата так, будто он был одним из тех негодяев. Этот взгляд, как заноза, навсегда остался в сердце Вальтера и отзывается болью, стоит только ему подумать об отце.
Почему Анжело не сказал ему об этом? Не знал? Пожалел? Или потому, что это судьба уже другого человека?
Эпизод с необычным побегом вспоминался не раз и с ним всегда предсказания странного итальянца. Когда они сбывались, внутри Вальтера как бы что-то менялось, он не мог понять и тем более объяснить, что? Но это точно было. Может это происходило в его душе? На уровне души? Иногда появлялось состояние раздвоения личности - осознавая себя обычным человеком, Вальтер видел себя как бы с некой точки стороннего наблюдателя, который следит за объектом, точно зная, к какой ситуации он идёт. Изучение психологии, философии и особенно эзотерики помогало ему глубже вникать в суть вещей, во все происходящее и, главное, самого себя. Достиг ли он больших успехов? Чего-то безусловно достиг. Если в молодые годы ему удавалось иногда оценить человека с первого взгляда, то теперь он мог безошибочно снимать информацию почти с любого. Никакие другие способности у него не открылись. Поначалу его это расстраивало, он был недоволен собой, но вспоминая слова Анжело, понял, что так надо. Его ВЕДУТ. Ведут к тому, что будет самым важным для него.
Друзья, которые жили или работали в России помогали ему. Они собирали для него информацию о самых сильных экстрасенсах и контактерах в СССР, а потом в России. Джуна, Кашпировский, Грабовой, на которого он поначалу возлагал надежды, не оказались предсказанными посланниками. Уже начался двадцвть первый век, Вальтер чувствовал, что приближается его последний рубеж, а главная часть его жизни, миссии не выполнена. И вот осенью 2003 года из Москвы ему сообщили, что в одной из типографий издана книга "ЗАКОНЫ МИРОЗДАНИЯ или ОСНОВЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ БОЖЕСТВЕННОЙ ИЕРАРХИИ". Он попросил как можно поскорее переслать ему один экземпляр. Чтобы перевод был максимально точным, Вальтер поручил его двум переводчикам, один из которых неплохо разбирался в эзотерике. Когда ему принесли листы отпечатанного текста первого тома (компьютерные варианты ему не нравились) и он прочел только содержание книги, понял, что это именно то, чего он так долго ждал. Ничего подобного ни в каких текстах он прежде не встречал. Были упоминания некоторых законов и их обьяснения, но не в таком количестве и современном более понятном изложении. Сказать понятном было бы не совсем правильно. Информация изложена словами, образного аналога которых нет в нашем мозгу, поэтому трудно понимаема. Потому,что эту информацию давал САМ БОГ, не перепоручая это никому из своих помощников, понятно насколько важно было передать ее человечеству без каких либо искажений. При передаче импульса информации из очень высокого для нас Тонкого Мира всегда возможны погрешности не только в канале связи, но и в самом принимающем устройстве, каким является человеческий мозг. Здесь нужна была абсолютная точность. На Землю были отправлены специально подготовленные души, которые должны были вжиться в земные условия и пройти отбор. Избранным был доверен приём Высших для человечества знаний.
Что информация - это энергия, известно давно. Энергия, которая содержится в ЗАКОНАХ МИИРОЗДАНИЯ в 1000 раз превышает ту, которая спускалась на Землю две тысячи лет назад через Иисуса Христа. Вальтер перечитывал неоднократно сами Законы и интерпретацию к ним, даваемую авторами книг, с каждым разом все лучше уясняя смысл изложенного, объективно осознавая что до понимания истинного смысла того, что предназначено для шестой цивилации, ему ещё далеко. То, что для нас сейчас представляется непонятным, невероятным, будущим жителям Земли будет ясно, как конституция своего государства.
Люди будут опускаться на колени, чтобы припадать к живительному роднику Божественной энергии - думал Вальтер. Ему хотелось верить, что не только россияне, но и его соотечественники просто жаждут духовной пищи. Но люди проходили мимо неё, не хотели видеть, а то и просто шарахались от неё, как от чумы. Погоня за материальным благополучием отодвинула духовность на задворки, мораль, нравственность упали так низко, что просто страшно за человечество. И в этой глубокой точке падения явились те, кто показал дорогу, ведущую вверх к свету. Они были предсказаны задолго до своего рождения. Нострадамус на своих акварельных рисунках изобразил двух женщин, сидящих напротив друг друга. Именно так проходили нынешние контакты. Молодая женщина - контактер с белыми волосами ниже плеч принимала информацию Свыше (у одной из женщин на рисунке длинные белые волосы). Вторая женщина черноволосая записывала принимаемую информацию (на рисунке у другой женщины волосы чёрные). Болгарка Ванга говорила о грядущем величии России, имея ввиду её духовную значимость и о появлении Огненной Библии (так она назвала ЗАКОНЫ МИРОЗДАНИЯ, имя ввиду мощь новой энергии). Эти знания даны на последующие 2000 лет.
Седовласый старик бережно взял в руки книгу, самую значимую в его жизни, откинулся на спинку кресла, мягко улыбнулся и закрыл глаза. | |
| Автор: | fostirii | | Опубликовано: | 09.10.2024 04:41 | | Просмотров: | 360 | | Рейтинг: | 0 | | Комментариев: | 0 | | Добавили в Избранное: | 0 |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация Камертон
А.Т.Т.
1.
Небо.
Горы.
Небо.
Горы.
Необъятные просторы с недоступной высоты. Пашни в шахматном порядке, три зеленые палатки, две случайные черты. От колодца до колодца желтая дорога вьется, к ней приблизиться придется - вот деревья и кусты. Свист негромкий беззаботный, наш герой, не видный нам, движется бесповоротно. Кадры, в такт его шагам, шарят взглядом флегматичным по окрестностям, типичным в нашей средней полосе. Тут осина, там рябина, вот и клен во всей красе.
Зелень утешает зренье. Монотонное движенье даже лучше, чем покой, успокаивает память. Время мерится шагами. Чайки вьются над рекой. И в зеленой этой гамме...
- Стой.
Он стоит, а оператор, отделяясь от него, методично сводит в кадр вид героя своего. Незавидная картина: неопрятная щетина, второсортный маскхалат, выше меры запыленный. Взгляд излишне просветленный, неприятный чем-то взгляд.
Зритель видит дезертира, беглеца войны и мира, видит словно сквозь прицел. Впрочем, он покуда цел. И глухое стрекотанье аппарата за спиной - это словно обещанье, жизнь авансом в час длиной. Оттого он смотрит чисто, хоть не видит никого, что рукою сценариста сам Господь хранит его. Ну, обыщут, съездят в рожу, ну, поставят к стенке - все же, поразмыслив, не убьют. Он пойдет, точней, поедет к окончательной победе...
Впрочем, здесь не Голливуд. Рассуждением нехитрым нас с тобой не проведут.
Рожа.
Титры.
Рожа.
Титры.
Тучи по небу плывут.
2.
Наш герой допущен в банду на урезанных правах. Банда возит контрабанду - это знаем на словах. Кто не брезгует разбоем, отчисляет в общий фонд треть добычи. Двое-трое путешествуют на фронт, разживаясь там оружьем, камуфляжем и едой. Чужд вражде и двоедушью мир общины молодой.
Каждый здесь в огне пожарищ многократно выживал потому лишь, что товарищ его спину прикрывал. В темноте и слепоте мы будем долго прозябать... Есть у нас, однако, темы, что неловко развивать.
Мы ушли от киноряда - что ж, тут будет череда экспозиций то ли ада, то ли страшного суда. В ракурсе, однако, странном пусть их ловит объектив, параллельно за экраном легкий пусть звучит мотив.
Как вода течет по тверди, так и жизнь течет по смерти, и поток, не видный глазу, восстанавливает мир. Пусть непрочны стены храма, тут идет другая драма, то, что Гамлет видит сразу, ищет сослепу Шекспир.
Вечер.
Звезды.
Синий полог.
Пусть не Кубрик и не Поллак, а отечественный мастер снимет синий небосклон, чтоб дышал озоном он. Чтоб душа рвалась на части от беспочвенного счастья, чтоб кололи звезды глаз.
Наш герой не в первый раз в тень древесную отходит, там стоит и смотрит вдаль. Ностальгия, грусть, печаль - или что-то в том же роде.
Он стоит и смотрит. Боль отступает понемногу. Память больше не свербит. Оператор внемлет Богу. Ангел по небу летит. Смотрим - то ль на небо, то ль на кремнистую дорогу.
Тут подходит атаман, сто рублей ему в карман.
3.
- Табачку?
- Курить я бросил.
- Что так?
- Смысла в этом нет.
- Ну смотри. Наступит осень, наведет тут марафет. И одно у нас спасенье...
- Непрерывное куренье?
- Ты, я вижу, нигилист. А представь - стоишь в дозоре. Вой пурги и ветра свист. Вахта до зари, а зори тут, как звезды, далеки. Коченеют две руки, две ноги, лицо, два уха... Словом, можешь сосчитать. И становится так глухо на душе, твою, блин, мать! Тут, хоть пальцы плохо гнутся, хоть морзянкой зубы бьются, достаешь из закутка...
- Понимаю.
- Нет. Пока не попробуешь, не сможешь ты понять. Я испытал под огнем тебя. Ну что же, смелость - тоже капитал. Но не смелостью единой жив пожизненный солдат. Похлебай болотной тины, остуди на льдине зад. Простатиты, геморрои не выводят нас из строя. Нам и глист почти что брат.
- А в итоге?
- Что в итоге? Час пробьет - протянешь ноги. А какой еще итог? Как сказал однажды Блок, вечный бой. Покой нам только... да не снится он давно. Балерине снится полька, а сантехнику - говно. Если обратишь вниманье, то один, блин, то другой затрясет сквозь сон ногой, и сплошное бормотанье, то рычанье, то рыданье. Вот он, братец, вечный бой.
- Страшно.
- Страшно? Бог с тобой. Среди пламени и праха я искал в душе своей теплую крупицу страха, как письмо из-за морей. Означал бы миг испуга, что жива еще стезя...
- Дай мне закурить. Мне...
- Туго? То-то, друг. В бою без друга ну, практически, нельзя. Завтра сходим к федералам, а в четверг - к боевикам. В среду выходной. Авралы надоели старикам. Всех патронов не награбишь...
- И в себя не заберешь.
- Ловко шутишь ты, товарищ, тем, наверно, и хорош. Славно мы поговорили, а теперь пора поспать. Я пошел, а ты?
- В могиле буду вволю отдыхать.
- Снова шутишь?
- Нет, пожалуй.
- Если нет, тогда не балуй и об этом помолчи. Тут повалишься со стула - там получишь три отгула, а потом небесный чин даст тебе посмертный номер, так что жив ты или помер...
- И не выйдет соскочить?
- Там не выйдет, тут - попробуй. В добрый час. Но не особо полагайся на пейзаж. При дворе и на заставе - то оставят, то подставят; тут продашь - и там продашь.
- Я-то не продам.
- Я знаю. Нет таланта к торговству. Погляди, луна какая! видно камни и траву. Той тропинкой близко очень до Кривого арыка. В добрый час.
- Спокойной ночи. Может, встретимся.
- Пока.
4.
Ночи и дни коротки - как же возможно такое? Там, над шуршащей рекою, тают во мгле огоньки. Доски парома скрипят, слышится тихая ругань, звезды по Млечному кругу в медленном небе летят. Шлепает где-то весло, пахнет тревогой и тиной, мне уже надо идти, но, кажется, слишком светло.
Контуром черным камыш тщательно слишком очерчен, черным холстом небосвод сдвинут умеренно вдаль, жаворонок в трех шагах как-то нелепо доверчив, в теплой и мягкой воде вдруг отражается сталь.
Я отступаю на шаг в тень обессиленной ивы, только в глубокой тени мне удается дышать. Я укрываюсь в стволе, чтоб ни за что не смогли вы тело мое опознать, душу мою удержать.
Ибо становится мне тесной небес полусфера, звуки шагов Агасфера слышу в любой стороне. Время горит, как смола, и опадают свободно многия наши заботы, многия ваши дела.
Так повзрослевший отец в доме отца молодого видит бутылочек ряд, видит пеленок стопу. Жив еще каждый из нас. В звуках рождается слово. Что ж ты уходишь во мглу, прядь разминая на лбу?
В лифте, в стоячем гробу, пробуя опыт паденья, ты в зеркалах без зеркал равен себе на мгновенье. Но открывается дверь и загорается день, и растворяешься ты в спинах идущих людей...
5.
Он приедет туда, где прохладные улицы, где костел не сутулится, где в чешуйках вода. Где струится фонтан, опадая овалами, тает вспышками алыми против солнца каштан.
Здесь в небрежных кафе гонят кофе по-черному, здесь Сезанн и Моне дышат в каждом мазке, здесь излом кирпича веет зеленью сорною, крыши, шляпы, зонты отступают к реке.
Разгорается день. Запускается двигатель, и автобус цветной, необъятный, как мир, ловит солнце в стекло, держит фары навыкате, исчезая в пейзаже, в какой-то из дыр.
И не надо твердить, что сбежать невозможно от себя, ибо нету другого пути, как вводить и вводить - внутривенно, подкожно этот птичий базар, этот рай травести.
Так давай, уступи мне за детскую цену этот чудный станок для утюжки шнурков, этот миксер, ничто превращающий в пену, этот таймер с заводом на пару веков.
Отвлеки только взгляд от невнятной полоски между небом и гаснущим краем реки. Серпантин, а не серп, и не звезды, а блёстки пусть нащупает взгляд. Ты его отвлеки -
отвлеки, потому что татары и Рюрик, Киреевский, Фонвизин, Сперанский, стрельцы, ядовитые охра и кадмий и сурик, блядовитые дети и те же отцы, Аввакум с распальцовкой и Никон с братвою, царь с кошачьей башкой, граф с точеной косой, три разбитых бутылки с водою живою, тупорылый медведь с хитрожопой лисой, Дима Быков, Тимур - а иначе не выйдет, потому что, браток, по-другому нельзя, селезенка не знает, а печень не видит, потому что генсеки, татары, князья, пусть я так не хочу, а иначе не слышно.
Пусть иначе не слышно - я так не хочу. Что с того, что хомут упирается в дышло? Я не дышлом дышу. Я ученых учу.
Потому что закат и Георгий Иванов. И осталось одно - плюнуть в Сену с моста. Ты плыви, мой плевок, мимо башенных кранов, в океанские воды, в иные места...
|
|
