Роман всегда удивлялся словам Маяковского:" краснокожая паспортина." Почему краснокожая? Все наши советские документы были, в основном серого цвета. Пропуск на завод- серого цвета, водительские права- серого, вузовский диплом, трудовая книжка и наш до боли знакомый, серый паспорт. Как вся наша жизнь.
Он держал в руках две краснокожие паспортины. На своё имя и имя жены. На ярко - красной обложке сверкала золотистыми буквами надпись- "СССР". За спиной Романа по тёмному фону лаконичная аббревиатура - ОВИР.- Я достаю из широких штанин! - с пафосом продекламировал он. " Домой позвонить?" нет, не буду. Приеду домой, всё расскажу. А вот ей позвонить нужно.
Он услышал её голос. И едва поздоровавшись, громко и радостно сообщил о полученных документах. "Через три месяца нас здесь не будет." Она молчала. Он снова и снова повторял, но уже не так радостно. И вдруг в ответ услышал непонятные прерывистые звуки...
Он не сразу понял, что происходит. Она плакала, всё громче и громче. Он ей кричал, чтоб она успокоилась, но она продолжала голосить...
И только сейчас он понял, что дома, улицы, люди, которые проходят мимо, кафе напротив, тролейбус, автомобили, регулировщик, кинотеатр на углу, уже не его. Он отделён от всего этого этими красными книжечками, где вписаны имена его родных. А она остаётся здесь.
Домой он приехал в безрадостном состоянии. Жена внимательно осмотрела документы и особой радости не проявила, всё воспринимая как данность. Радовалась только дочка. Перемены для детей всегда радостны своей непредсказуемостью. Основным мотивом к переезду была болезнь жены. Яркая привлекательная женщина была безнадёжно больна.
Рассеяный склероз. По сведеньям, в научно- исследовательском институте Реховота, были якобы достигнуты положительные результаты, о чём было напечатано в медицинском журнале.
-Твоя жена должна принять гиюр,- настоятельно посоветовала тётя.
- Зачем? -Удивился он.
- Ей там будет легче.
Они свернули с Моросейки на давно знакомую улицу. Сквозь потёртый асфальт сверкали остатки булыжной мостовой.Роман издавна бывал здесь в еврейские праздники. Жёлтой окраски здание синагоги отличались своими тяжёлыми колоннами и портиком над фронтоном. Собственно фасад синагоги по своему внешнему виду не отличался от построек 19-го века. Характерный классицизм после пожарной Москвы нашествия французов.
- Когда зайдёшь к раввину, скажешь,"бокер".- Предупредила тётя.
- Что это за слово?
- Не знаю, но они, когда входят, всегда говорят"бокер"
- Кто они?
- Ну кто, кто. Евреи.
- Евреи? А мы кто?
- Верующие евреи, - пояснила тётя. Роман понимающе кивнул.
Раввин на приветствие "бокер" улыбнулся.
- Если вы родились евреем, то и умрёте евреем.
А ваша жена по собственному желанию может принять гиюр в Москве, а может и в Израйле. Это её право. У меня кстати, к вам есть предложение, через час состоится встреча с Леви Эшколом, министром иностранных дел Израиля. Мне кажется, вам это будет интересно.
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
