- Нет, он безнадёжен. Смотри, какая площадь обожжена... Да и возраст у него...
- А он мне нравится. Необычный. Такие сейчас не встречаются.
- Да брось! Старьё какое! Потрать на него уйму сил, времени - было бы за что бороться!
- Знаешь, если так думать, то всё на свете бесполезно. Правда, зачем жить, болеть, выздоравливать, нервничать, если всё равно умрёшь?
- Ну, погоди... Молодыми мы успеваем принести пользу: если повезёт с талантом и энергией, то чего-то там посадить, построить, если повезёт со здоровьем, то оставить потомство. А твоя развалина...
- Не говори так. В возрасте, во времени есть своя красота. Вот только чтобы увидеть её, нужно перестать быть обывателем.
- Я что ли обыватель?
- А то! Откуда тогда пренебрежение? Да и вообще, надоело мне с тобой спорить. Некогда мне. Работать пора.
- Да ты же не специалист! Не боишься браться за то, в чём не разбираешься? Можешь ведь всё испортить, и этот доходяга вовсе... сдохнет.
- Прекрати ныть. Глаза боятся, руки делают.
- Банальность. Неумелые руки только беды наделать могут. Не говоря уж о том, что у тебя ни инструментов нормальных нет, ни материалов, да и помещеньице... Ух, не обвалился бы потолок на голову.
- Плевать. Не умею - научусь. Специалистами не рождаются, ими становятся. Быстро - маска, перчатки, и - вперёд!
- Очки ещё надень... Господи, живого места на нём нет. Где тронешь - там отваливается. Да он покойник! А запах. Уф!
- Нет, он живой. Смотри, какой крепкий. Здесь и здесь.
- А здесь? Ой!
- Тихо ты! Ладно, восстановим. Есть чем. Кое-что закажем, ждать, правда, придётся неделю, но это не страшно.
- Во сколько тебе твоё "закажем" обойдётся? Стоит ли твой старик тех усилий и затрат?
- Конечно стоит. Куплю ему стильную...
- Опять "куплю"?!
- Да ты глянь, что получается.
- Что?.. Хм, надо же... Кое-что тут бы подправить... И тут... Поразительно... Купить кое-что надо... Красавец...
- А ты не верил.
Мастер потянул с лица пропылённую маску, снял с головы косынку и отступил на шаг назад. Широкая полусгнившая половица ворчливо скрипнула под его ногой. В старом покосившемся сарае пахло гарью и краской, углы, заплетённые паутиной тонули во мраке. Человек улыбнулся и повторил сам себе: "А ты не верил...".
Сквозь распахнутую дверь, сквозь проломы в дощатых стенах и дыры в крыше на поблёскивающий золотом и лаком древний шкаф падал солнечный свет.
И как он медлил, то мужи те,
по милости к нему Господней,
взяли за руку его, и жену его, и двух
дочерей его, и вывели его,
и поставили его вне города.
Бытие, 19, 16
Это вопли Содома. Сегодня они слышны
как-то слишком уж близко. С подветренной стороны,
сладковато пованивая, приглушенно воя,
надвигается марево. Через притихший парк
проблеснули стрижи, и тяжелый вороний карк
эхом выбранил солнце, дрожащее, как живое.
Небо просто читается. Пепел и птичья взвесь,
словно буквы, выстраиваются в простую весть,
что пора, брат, пора. Ничего не поделать, надо
убираться. И странник, закутанный в полотно,
что б его ни спросили, вчера повторял одно:
Уходи. Это пламя реальней, чем пламя Ада.
Собирайся. На сборы полдня. Соберешься – в путь.
Сундуки да архивы – фигня. Населенный пункт
предназначен к зачистке. Ты выживешь. Сущий свыше
почему-то доволен. Спасает тебя, дружок.
Ты ли прежде писал, что и сам бы здесь все пожог?
Что ж, прими поздравленья. Услышан. Ты складно пишешь.
Есть одно только пламя, писал ты, и есть одна
неделимая, но умножаемая вина.
Ты хотел разделить ее. Но решено иначе.
Вот тебе к исполненью назначенная судьба:
видеть все, и, жалея, сочувствуя, не судя,
доносить до небес, как неправедники свинячат.
Ни священник, ни врач не поможет – ты будешь впредь
нам писать – ты же зряч, и не можешь того не зреть,
до чего, как тебе до Сириуса, далеко нам.
Даже если не вслух, если скажешь себе: молчи,
даже если случайно задумаешься в ночи, -
все записывается небесным магнитофоном.
Ты б слыхал целиком эту запись: густой скулеж
искалеченных шавок, которым вынь да положь
им положенное положительное положенье.
Ты б взвалил их беду, тяжелейшую из поклаж?
Неуместно, безвестно, напрасно раздавлен - дашь
передышку дыре, обрекаемой на сожженье.
Начинай с тривиального: мой заблеванных алкашей,
изумленному нищему пуговицу пришей, -
а теперь посложнее: смягчай сердца убежденных урок,
исповедуй опущенных, увещевай ментов, -
и сложнейшее: власть. С ненавистных толпе постов
поправляй, что придумает царствующий придурок:
утешай обреченных, жалей палачей и вдов…
А не можешь – проваливай. Знать, еще не готов.
Занимайся своими письменными пустяками.
И глядишь, через годы, возьми да и подфарти
пониманье, прощенье и прочее. Но в пути
лучше не оборачивайся. Превратишься в камень.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
