«…Поезд «Ленинград-Петрозаводск» идёт ночь. На дворе начало 90-х.
В плацкартном вагоне – как в общежитии – тесно и всё на виду. Свободные полки забиты упаковками импортного пива и спирта «Royal» - наглядными пособиями набирающего силу коммерческо-ларёчного движения «Куй железо, пока Горбачёв». Хозяин всего этого барахла молод, сухощав и уверен в себе. Он делает «бизнес». Пару раз он выходил покурить и теперь нехотя вращает между пальцами пачку «Camel».
Потом он приводит из соседнего купе Её. Они пьют вино и смеются. На фоне бело-серой ночи светятся румянцем её щёки. В Петрозаводске есть пединститут. Она вполне бы сошла за студентку второго курса. Уже второго… Пьют без закуски. Она что-то эмоционально рассказывает, размахивая руками. Опрокинула стаканчик. Вино капает со столика. Он вытирает лужицу полотенцем, останавливает порхающие в полумраке руки. Вагон мерно покачивается. Они замолкают…
Потом… Потом он трахает её в заднем туалете.
Выходят по одному. Сначала он с выражением послеобеденной отрыжки на лице. Потом она. Слегка смущена… и довольна.
Они расходятся по своим местам, чтобы покинуть этот поезд порознь…
Мне чуть больше двадцати. Я уже видел Смерть, но до сих пор стесняюсь подойти к девушке. Щенок, я считаю, что жизнь несправедлива. На самом деле, мне просто завидно…»
. * * *
Не знаю, почему я начал писать это в поезде… За окном ночь. Прокрустово ложе плацкартокровати не располагает ко сну.
Десятилетия гоняют декорации по кругу. Всё повторяется… и даже не в виде фарса.
Дедушка соблазнил бабушку, и теперь они мерно храпят по своим полочкам…
Как-то рано завидовать…
За городом вырос пустынный квартал
На почве болотной и зыбкой.
Там жили поэты,- и каждый встречал
Другого надменной улыбкой.
Напрасно и день светозарный вставал
Над этим печальным болотом;
Его обитатель свой день посвящал
Вину и усердным работам.
Когда напивались, то в дружбе клялись,
Болтали цинично и прямо.
Под утро их рвало. Потом, запершись,
Работали тупо и рьяно.
Потом вылезали из будок, как псы,
Смотрели, как море горело.
И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела.
Разнежась, мечтали о веке златом,
Ругали издателей дружно.
И плакали горько над малым цветком,
Над маленькой тучкой жемчужной...
Так жили поэты. Читатель и друг!
Ты думаешь, может быть,- хуже
Твоих ежедневных бессильных потуг,
Твоей обывательской лужи?
Нет, милый читатель, мой критик слепой!
По крайности, есть у поэта
И косы, и тучки, и век золотой,
Тебе ж недоступно все это!..
Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцой,
А вот у поэта - всемирный запой,
И мало ему конституций!
Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
Я верю: то бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!
24 июля 1908
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
