Что такое поэзия? Этого я не знаю. Но если бы я и знал… то не сумел бы выразить своего знания или, наконец, даже подобрав и сложив подходящие слова, все равно никем бы не был понят
Она бежала быстрее облаков, еле успевая за стремительным ветром, чтобы не опоздать к первому своему рассвету, туманному и немножко колючему от ночной прохлады.
Она взлетала над полями и реками и, подобно птице, парила, широко раскинув свои невесомые крылья...
И вот наступило то самое, холодное и туманное, первое сентябрьское утро. Нехотя поднималось солнце, обнимая окрестности мягким светом. Постепенно улетучивалась сырость. На асфальте обозначились первые упавшие листья.
И пришла Она. Успела! И удивилась тому, как легко Ей задышалось, как покорилась Ей вся природа. Хотелось веселиться и озорничать, никуда не надо было спешить. Она подергала за косичку важно шагавшую первоклашку, взъерошила вихры идущему рядом мальчишке, который был постарше и нес два портфеля. Она свернула в тихую улочку и пошла, отфутболивая падавшие под ноги редкие желтые листья.
Вдруг какая-то непонятная сила заставила ее резко остановиться и посмотреть вверх. Что это? Какая дерзость! Среди слегка покрытых позолотой листьев каштана белели стройные "свечки" соцветий. Рядом стоящий каштан вытворял то же самое! Они цвели. Отчаянно и нежно. Словно бросая вызов неумолимой владычице этой поры, Ей, Осени. Обреченные на гибель цветы вселяли в людей какую-то светлую надежду, чувство, которое может возникнуть в человеке разве что при виде белого голубя, парящего в ярко-голубой бездне неба.
Осень, будто завороженная, стояла и смотрела на цветущие деревья. Ее душили слезы какого-то необъяснимого страдания, тревоги и грусти. Кап-кап...Закапали слезы. Или дождинки. Впрочем, какая разница! Осень пришла, и обратной дороги для нее нет.
Вот так-то, храбрые мои каштаны!..
У всего есть предел: в том числе у печали.
Взгляд застревает в окне, точно лист - в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо - город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше - плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
