Об оконное стекло монотонно бьется жирная муха. Она единственная разбавляет мертвую утреннюю тишину в мужской общаге. Виталик с Шуриком дрыхнут без задних ног. В мойке высится гора немытой посуды. Холодильник тарахтит пустым нутром. Забитые окурками пепельницы, усеянный пустыми бутылками и банками пол - все указывает на то, что вчера студентам было хорошо. А подъем намечается тяжкий и муторный.
Мухе надоело таранить прозрачную преграду, и она спикировала в открытый рот Виталика. Тот захлопнул говорилку и сглотнул, просыпаясь.
- Оооооооох! - застонал он, поддерживая двумя руками больную похмельем голову. С трудом разлепив глаза, студент обвел мутным взором комнату. Пинок в живот разбудил соседа. Страдать от птичьей болезни начали вдвоем.
- Воды нет. Еды нет. Денег нет. Работы нет. Баб нет, - застенал Шурик.
Виталик нашел в себе силы доползти до крана, напиться самому и не дать погибнуть от жажды товарищу. По дороге заглянул в холодильник. Тот вывернул наизнанку девственную пустоту и обиженно буркнул морозным воздухом.
- Давай мечтать. Разбогатеем, снимем крутую хату, будем девок общаговских водить по барам-саунам. Не, лучше возить. Купим модную тачку.
- Где бабки возьмем? - задался вопросом более приземленный Шурик.
- А поехали в Голландию. Там клубнику будем собирать. За эту ерунду реальное бабло платят. К осени вернемся нормальными пацанами, все бабы наши будут.
Шурик оживился, но тут же скис:
- У меня загранпаспорта нет. Пока получу, осень наступит. Пойдем в курилку за бычками.
Парни выползли в коридор. Прожектера Виталика понесло, он все рассказывал, как хорошо было бы заработать в Голландии.
- Клубника... Халява... Бабки... Бабы... - гулко разносилось по коридору.
На громкий звук, как собака на запах мяса, подтянулся препод Василь Петрович.
- А я думаю, кому бы мне сплавить мою клубнику? - радостно потер волосатые ручонки старичок. - Урожай нынче большой, девать ягоду некуда. Стану-ка я меценатом, облагодетельствую работой самых бедных своих студентов. Собирайте вещи и спускайтесь к выходу. Жду вас там через пять минут.
Парни обалдело уставились вслед усеменяющему в коридорную даль преподу.
- Чо это он? - поинтересовался у воздуха Шурик.
Виталик вздохнул и бросил выуживать из пепла бычки.
- Пойдем собираться, там узнаем.
- Как думаешь, покормит? - погладил впалый живот Виталик.
- Думаю-думаю, и ты думай.
Василь Петрович даже дверцу машины сам распахнул:
- Садитесь, ребятки. Работнички.
Суетливая предупредительность старичка не нравилась, но сели.
- Марина Семеновна вареники уже налепила. Накормит, а потом начинайте работать. Клубники нынче много, хватит денег заработанных и на девочек, и на клуб, - сладко пел преподаватель.
Виталик нервно зачесался, а Шурик с тоской обернулся к заднему окну. Там, в летней пыли, скрывался родной город.
Пыли хватило и на даче. Она покрывала толстым слоем листья клубники. Задача предстояла следующая - приподнять листья на каждом кусте, осмотреть на предмет созревших ягод, аккуратно собрать и сложить в ведро. Солнце нещадно печет спины, спины-ноги-поясницы затекают от неудобной позы "раком". Парни стонут, охают и щиплют клубнику. Препод ходит вокруг, палочкой на пропущенные ягоды указывает. Наконец, первое ведро наполнено. Василь Петрович внимательно изучает собранный урожай и забраковывает его:
- На продажу не пойдет. Ягоды смяты, сорваны без черешков, к транспортировке не пригодны. Марина Семеновна переберет, сварит варенье, угостит вас баночкой - будете зимой чаи гонять. А сейчас - работать. Собирайте клубнику по всем правилам и будет вам счастье в виде денег.
Препод разрешил остановиться только когда наполнились четыре 15-литровых ведра.
- Детская норма, но для первого дня пойдет.
Головы кружатся, в глазах темнеет и то ли молнии, то ли зайчики прыгают. Короче, устали. А надо еще перебрать, запастись весами-пакетами-банками-водой и прочими принадлежностями для продажи. И тащить в жару на себе в соседний поселок. А там договариваться с ментом, чтоб разрешил стоять у ворот рынка. И рекламировать товар. И заговаривать зубы покупателям. А завтра - то же самое. И еще две недели, пока будет клубника.
Виталик с Шуриком в тихом отчаянии. Тем более, что старик подливает масла в огонь:
- Завтра и два последующих дня будет тяжелее. Потом, если продержитесь, втянетесь. Легче не станет, но пообвыкните.
И ночью они сбегают.
Пешая прогулка до общежития утомила физически и вызвала зверский аппетит. Комната встретила привычным беспорядком. В открытое окно налетели мухи, устроившие себе пиршество из объедков на столе. Добрая фея не прилетела из сказки и не наполнила холодильник. Предложение исполнить роль волшебницы встретило непонимание со стороны соседей по общаге.
- А какие были друзья, пока у нас водились деньги! Вот подлюки! - час спустя возмущается Виталик. Шурик молча собирает вещи. К полудню голодные, припорошенные пылью, они стоят у ворот дачи Василь Петровича. Прощенные, получают допуск к работе. На сборе клубники не стонут, срывают ягоду с жадным остервенением.
- Погоди, надо рубль разменять и поделись, - вечерами тщательно, вплоть до копеечки, делят деньги. Прячут каждый в укромное место. Ни о каких тратах на девок и дружбанов уже не может быть и речи. Курить бросили.
"Куплю костюм!" - мечтает Виталик. Шурик загадывает дальше: "Буду собирать на свою квартиру".
Сигареты маленькое пекло.
Тонкий дым разбился об окно.
Сумерки прокручивают бегло
Кроткое вечернее кино.
С улицы вливается в квартиру
Чистая голландская картина -
Воздух пресноводный и сырой,
Зимнее свеченье ниоткуда,
Конькобежцы накануне чуда
Заняты подробною игрой.
Кактусы величественно чахнут.
Время запираться и зевать.
Время чаепития и шахмат,
Кошек из окошек зазывать.
К ночи глуше, к ночи горше звуки -
Лифт гудит, парадное стучит.
Твердая горошина разлуки
В простынях незримая лежит.
Милая, мне больше длиться нечем.
Потому с надеждой, потому
Всем лицом печальным человечьим
В матовой подушке утону.
...Лунатическим током пронизан,
По холодным снастям проводов,
Громкой кровельной жести, карнизам
Выхожу на отчетливый зов.
Синий снег под ногами босыми.
От мороза в груди колотье.
Продвигаюсь на женское имя -
Наилучшее слово мое.
Узнаю сквозь прозрачные веки,
Узнаю тебя, с чем ни сравни.
Есть в долинах великие реки -
Ты проточным просторам сродни.
Огибая за кровлею кровлю,
Я тебя воссоздам из ночей
Вороною бездомною кровью -
От улыбки до лунок ногтей.
Тихо. Половицы воровато
Полоснула лунная фольга.
Вскорости янтарные квадраты
Рухнут на пятнистые снега.
Электричество включат - и снова
Сутолока, город впереди.
Чье-то недослышанное слово
Бродит, не проклюнется в груди.
Зеркало проточное померкло.
Тусклое бессмысленное зеркало,
Что, скажи, хоронишь от меня?
Съежилась ночная паутина.
Так на черной крышке пианино
Тает голубая пятерня.
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
