Напротив барского дома, в котором останавливался Пушкин, была просторная площадь, в восточной части которой, её замыкали небольшие строения: сельмаг и центр советской власти бывшего родового имения - сельсовет.
За строениями тянулось поле конопли и , далее, уже почти убранной пшеницы, которую накануне жницы серпами сжали и снопы хлеба поставили в копны, и эти копны стройными пирамидами, как зоркие часовые, стояли на страже по всему полю.
А сегодня потомки крепостных Александра Сергеевича, со всех концов района Болдино, по пыльным сельским дорогам, везли на телегах своих мужиков, по призыву, на войну.
Я, малыш, своими глазами видел, как мне казалось, огромную площадь, занятую телегами, тарантасами и даже розвальнями.
На телегах сидели мужики и наши русские бабы, которые плачем провожали своих мужчин.
Остальные сельские женщины, держа за руки малолетних ребятишек, молча и горестно, вытирали платками намокшие глаза.
Это была Болдинская осень 1941 года.
роман койфман
Из пасти льва
струя не журчит и не слышно рыка.
Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика,
никаких голосов. Неподвижна листва.
И чужда обстановка сия для столь грозного лика,
и нова.
Пересохли уста,
и гортань проржавела: металл не вечен.
Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен,
хоронящийся в кущах, в конце хвоста,
и крапива опутала вентиль. Спускается вечер;
из куста
сонм теней
выбегает к фонтану, как львы из чащи.
Окружают сородича, спящего в центре чаши,
перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней,
лижут морду и лапы вождя своего. И, чем чаще,
тем темней
грозный облик. И вот
наконец он сливается с ними и резко
оживает и прыгает вниз. И все общество резво
убегает во тьму. Небосвод
прячет звезды за тучу, и мыслящий трезво
назовет
похищенье вождя -
так как первые капли блестят на скамейке -
назовет похищенье вождя приближеньем дождя.
Дождь спускает на землю косые линейки,
строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки
без узла и гвоздя.
Теплый
дождь
моросит.
Как и льву, им гортань
не остудишь.
Ты не будешь любим и забыт не будешь.
И тебя в поздний час из земли воскресит,
если чудищем был ты, компания чудищ.
Разгласит
твой побег
дождь и снег.
И, не склонный к простуде,
все равно ты вернешься в сей мир на ночлег.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди
и голубки - в ковчег.
1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
