Кокетливо подмигивает. Искрится, заигрывая. Манит к себе солнце, захватывает любопытное в плен и мгновенно ослепляет его лучами спешащих прохожих. Те останавливаются пораженно. Трут слезящиеся глаза, трясут головой с недоумением. И правда странно — на улице минус двадцать, а она и не думает замерзать! Да и с чего бы ей так быстро покрываться льдом, если она — новорожденная, минут пять как разлитая детворой? А малышня замерла в нетерпении, ожидая, когда замерзнет, умрет и потускнеет, станет гладкой, скользкой и холодной, как сама смерть. И тогда мертвая она принесет им радость — эх, как замечательно будет скользить по твердой поверхности подошва! И даже падение с отбитыми коленками и попой не огорчит — ведь катание намечается фигурное, как в телевизоре. А у настоящих спортсменов без травм не обходится. Вот научатся мальчишки и девчонки рассекать по льду, и тогда мамки оторвутся от скучных ящиков, с таким же восторженным удивлением будут смотреть на своих детей! Мечты, мечты... Скорей бы уж она замерзла, эта веселая лужа...
Если пишется про смерть в детском восприятии, то, возможно, надо развернуть его, это восприятие. Дети любят пугаться смерти, "расчленять", разбирать её, чтобы, как у игрушки, полюбопытствовать, а что же там внутри, но всерьёз в неё не верят. Она для них всегда понарошку. Для меня она и сейчас понарошку. Ведь душа не умирает 8) И, говорят, мы все снова встретимся там, вне пределов Земли... в своё время... чтобы затем снова пуститься играть в занимательную игру под названием "Жизнь" ;)
Нравится мне такое мировосприятие. Оптимизм - наше всё! Поддерживаю. :)
А из зарисовки действительно надо было сделать что-то большее. Слентяйничала...
На мой взгляд, заоисовка удачная...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.