Жил в лесу Заяц. И как-то не клеилась у него жизнь. Цеплялись к серому неприятности, как репьи. Вот вчера в ловушку угодил, чудом спасся. Спасибо, медведь недалеко малинник обирал, выручил. А третьего дня белка его обидела, яблоком не поделилась. Если бы не добрый еж, пришлось бы зубы на полку класть. Ну не везло зайцу, что поделать.
И решил он из леса убежать. «Надоело все. Уйду в горы. Воздух там свежее и красоты больше». Сказано-сделано. Отрастил Заяц шерсть попышнее и в горы отправился.
Забрался на самый пик, отдышался, от снега отряхнулся. Смотрит - два горных козла бодаются. Обрадовался Заяц, что интересная тут жизнь: «Эх, красотища! И снег здесь белее, и холод холоднее. Останусь тут жить».
Но не прошло и дня, угодил заяц в лапы хищному Ирбису.
- Какая у вас тут жизнь интересная, о, прекрасный Ирбис! У нас в лесу такие красавцы, как ты, не водятся, - стуча от страха зубами, осторожничал Заяц.
- А я и смотрю, чужак ты. Из леса, значит? – удивился Ирбис.
- Да. Это такое скучное место, и сырость там, и грязь, а снег с вашим не сравнится, блеклый да слипшийся!
- И ты решил из леса к нам податься?
- Да вот, мигрировал.
- Это ты зря, не так здесь прекрасно, как кажется. Холод трескучий, ветер злющий и добычи на всех не хватает. Аппетитных да жирненьких, как ты, отродясь не бывало. Всё жилы жесткие и кости твердые. А вот в лесу как раз поживы-то больше!
Вспомнил Заяц родной лес: лису хохотушку, медведя сладкоежку, белок попрыгушек. И заплакал. Снова ему не повезло. Такая, видать, судьба. Зажмурил Заяц раскосые глаза и приготовился умирать. «Хоть горы увидал перед смертью» - только и успел подумать.
- Ладно, Заяц, глянулся ты мне, особенно твои мягкие бока, - хохотнул хитрый Ирбис, - Слышал я, есть в лесу зверь диковинный, Лось! Огромный и очень вкусный. Приведешь его завтра, не буду тебя никогда трогать. Живи спокойно где хочешь. А если обманешь – не видать тебе белого света. И тебя съем, и всех твоих братьев, и все мои потомки во все века на зайцев перво-наперво охотиться станут.
- Отпускаешь?! – не поверил Заяц своим длинным ушам.
- Завтра жду здесь. С Лосем!
Поплелся Заяц обратно в лес. Чувствовал себя паршивей паршивого. Ни птицы его не радовали, ни белки, ни ежики. Ядовитая змея поселилась в его сердце и кусала больно изнутри.
На следующий день пришел Заяц на место встречи. Один. И, сцепив зубы, незавидной участи ждать принялся . Мысленно с глупой короткой жизнью прощался, к неминуемой гибели в когтях красавца Ирбиса готовился.
И когда на горы спустилась ледяная ночь, а сквозь ветер не слышно стало скрипа снега от собственных лап, Заяц понял, что ему впервые повезло! Ирбис не пришел.
Вернулся Заяц в родной лес, не чуя ног от радости, благополучно дожил до старости и удача сопутствовала ему во всем. Вот вчера в ловушку угодил, чудом спасся. Спасибо, медведь недалеко малинник обирал, выручил. А третьего дня белка его обидела, яблоком не поделилась. Так еж добрый угостил чем пришлось, не позволил Зайцу с голоду мучиться. Это ли не чудо!
С тех пор ни один заяц в горы не совался. Никто не знал, что снежного барса убил человек. И больше таких красавцев нет на свете.
Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам - потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
