А вписывали ли вы, мои юные друзья, свои имена золотыми буквами в летопись уральского, российского, а то – и мирового спорту?
Ну хоть серебряными? Хоть охрой по сурьме?
Ась? Шепчут чего-то… А вот ваш непокорный неслуга- сподобился!
Нет таких крепостей, которые не могут взять большевики, как говорится.
А дело было так. Отправилась наша брутальная троица – известный своей известностью я,
легендарный энтузиаст корневых видов спорта отец Голодий, и человек-загадка некто Ч., в стольный град Полевской. На международный детско-юношеский турнир по хоккею с мячом( дети 14 лет). Цель? Странный вопрос. Ну конечно же – поддержать любимый хоккейный коллектив – «Химик» (Усть-Абакан) (о его существовании мы узнали за день до того).
Поспели мы как раз на утренний матч «Химик» - «Сандвикен» (Швеция). В ход были тут же пущены кричалки, сопелки и пыхтелки, выкрики с мест, скандирование, иногда переходящее в овацию…Чего стоит, скажем, такой перл:
«Дмитрий Менделеев
с небес смотрит на нас
гордится тем, что химик!
Жалеет – не хакас…»
Трое шведов, поддерживавших гостей, были тут же заткнуты за пояс, порваны в клочья и рассыпаны аки конфетти по морозному воздуху…
Такой массовой поддержки гордые усть-абаканцы не знали на выезде никогда.
Возможно именно поэтому ребята собрались и дали бой более сильному сопернику( среди которых был даже всамделишный малолетний негр!). Боевая ничья – 2-5!
Мы же решили в перерыве между хоккейными баталиями посетить еще одно корневое противостояние – матч первенства Свердловской области по баскетболу «БАЭС» (Заречный) – БК «Богданович». И ведь сумели мы, дорогие друзья и не менее дорогие подруги, превратить рядовой матч в уникальный, в триумф воли, и , простите, пир духа!
А дело вот в чем. Дворец спорта, где проходил матч, устроен так, что для просмотра зрителям надо подняться на второй этаж – с двух из четырех сторон которого обустроен узенький балкон с скамейками для зрителей. Причем балкончик этот состоит из солидной бетонной плиты с узкой щелью внизу- то ли для вентиляции, то ли еще по какой ведомой только советским строительным титанам причине.
И вот пробрались мы на балкон этот, пользуясь попустительством охраны( коя вообще была представлена только деревянным барельефом со стоящей на задних лапах лисичкой)пронеся с собой многолитров аутентичного полевского пива. С целью тихо и мирно попить его во время матча. Тихо и мирно, ага, щас!
Итак, представьте. Кульминация матча. Богданович наседает, БАЭС отбивается, чтобы разница в счете не была бы уж совсем неприличной…Три мужика наверху достали пиво.
Атака! Наверху тоже оживление. Для начала человек-загадка некий Ч., для затравки, и чтобы обратить на себя внимание, попытался уронить вниз поллитровый стакан с пивом.
Милейшей души человек. Стакан был мною перехвачен буквально уже в полёте.
Но вот поди ж ты! Что должно случиться, то в Гиперборее случится всенепременно, ага.
Итак, не проходит и минуты, как кто-то из брутальной тройки(кто – так до сих пор и не установлено) опрокидывает со всего размаху двухлитровую бутыль, под завязку набитую нефильтрованнейшим пенным.
Бросали ли вы когда-либо в хулиганском детстве, друзья, карбид в школьный унитаз?
Вот-вот – точно такой же эффект даёт полуоткрытая бутыль с продукцией полевской частной варни «Пан Капитонъ» - бутылка начала вертеться рождественской шутихой, бодро забрызгивая зрителей. Видно возомнила себя в гордыне своей пожарным шлангом!
И это бы еще ничего. Но! Вы помните про щель внизу балкона, братия и сестры? Вот именно. Всё что бутыль сия в дерзновенной гордыне своей нацедила на пол – полилось вниз – на макушки игроков, за шиворот тренерам, на скамейки запасных, в свистки- судьям.
«И узрели оне поток пенный, иорданом безудержным дол заливающий, и ужаснулись – липкости и непрерывности потока сего, и вопрошали, очи подняв ввысь – «Кто осмелился свершить сие? Кто дерзнул ход матча испокон веков устоявшийся, дерзновенно прервать?»(Дебоширам 14:88)
В общем, матч был прерван. Некто Ч. побежал за помощью к уборщицам, от зрителей разгневанных заодно подале схоронясь, некто В. прикинулся фотокорреспондентом, совершенно случайно попавшим в ячменный водоворот событий, и лишь отважный святой отец, оставшись на месте, гордо выпрямился, приготовившись выслушивать гневные нападки мирян ( Он кстати как раз и не пил, бо за рулем был)
Однако-пронесло. А эпизод сей стал, наверное, самым ярким событием матча. Да и чемпионата. Да и чемпионатов.
…По дороге домой батюшка время от времени качал головой и посмеивался в свою покладистую бороду – «Нет, дети мои, я конечно всё понимаю. И много видел за годы своих выездов на различные турниры – матчи сорванные из-за буйства фанатов, из-за буйства стихии, отключения электричества, драки между игроками…Да чего только не было! Но чтобы – матч был под угрозой срыва из-за того что группа…гм… какой-то алкашни залила все к едрёной фене пивом…По-моему, это случай, уникальный в истории мирового спорта.
Ну дык, святой отец! Мы- такие. Бойтесь нас! Пейте квас…
П.С. А вечером на микроскопическом круглом катке, где утром и днём катается детвора,
В формате «6 на 6» схлестнулись команды «Северский трубник» (Полевской)- …Сборная мира (!)
Это – хоккей с мячом. Это – Урал. Здесь – возможно и такое.
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
1938
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.