Как же непросто быть редактором модерируемого поэтического сайта!
Приходится ковыряться в большущей куче навоза, чтобы найти песчинку золотую. Будни каждодневные мои - графоманские сопли вечно жалеющих себя нытиков. Плохо написанные, с примитивными рифмами, с ритмическими сбоями. Бессмысленные стишата, которые приходится отправлять туда, где им и место. На помойку, разумеется.
Вот прислал мне сегодня некий Мишель Лермон стих. Начинаю читать:
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
Блин! Мишенька, у тебя в первой строке слово-паразит живет. Если "выхожу", то, конечно, один. Масло масленое... Посидел бы, подумал, каким смыслом строку дополнить. А на фига? Мир же шедевра ждет! Выхожу один... Да уж.
Вторая строка вообще крышу сносит отсутствием всякой логики. Блеск - это резкое отражение света на каком-то предмете. Какой свет в туманную ночь может вызвать блеск на дороге? Бред какой-то.
Третья строка отправляет в пустыню. Но откуда в нее автор вышел? Любопытно было бы уточнить.
Четвертая строка напоминает урок у логопеда. Звезда с звездою... Выговорить непросто. Мише надо было так: звезда со звездою! Но в размер не лезет, да? Есть примерно такие же спотыкачи из согласных: Мкртчан и взбзднуть... Офигеть нафиг!
Идем дальше, однако.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?
Нет, ну эти нетрадиционники явно обнаглели! Везде подчеркивают свою голубую исключительность. Сияют они, бля!
А потом идет плач-вой привычный. Больно ему... Зуб что-ли ноет? Задолбали. Лишь бы себя пожалеть, любимых...
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Фу... Наконец-то я понял. Не бином Ньютона! Мишель этот - пенсионер. И жалуется на мизерную пенсию. А повеситься - слабо...
Всё. Читать дальше не обязательно.
Дядя Миша! Ты не туда письмишко кинул. Тут сайт поэтический, а не пенсионный фонд.
А к поэзии твои вирши отношения, увы, не имеют. Да и учиться тебе, судя по всему, поздновато уже.
И так каждый день. Нам, редакторам, за вредность молоко выдавать надо. Как тем царям... Ибо труд наш тягостен шибко!
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
