Я не испытываю ненависти ни к Украине, ни к украинцам. У меня там много друзей, с которыми я дружу с молодости до сегодняшнего дня. Правда, некоторые уже умерли. И мне, и им за 85 лет. Речь не об украинцах, а о фашистах. Может быть в Одессе не сожгли несколько десятков людей? Не напоминает ли это Хатынь? Не убивали Бузину, Шеремета? Не обстреливали и не обстреливают жилые кварталы Луганска, Донецка, Горловки, Ясиноватой? Не убили и не покалечили там сотни, а может и тысячи, стариков, женщин, детей? Не похоже ли это на немецких фашистов уничтожавших жителей СССР, разрушивших Крещатик? Да и патроны нынешней Украины не брезговали ковровыми бомбардировками Гамбурга, Дрездена, Кенигсберга. А американцы не постеснялись сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Но им можно - они ведь все поголовно демократы. А Вы, уважаемые редакторы, вероятно, не допустили бы публикации в 1942 году стихотворения Симонова "Убей его" и статьи Эренбурга "Убей" или рассказа Шолохова "Наука ненависти". Ведь ненависть разжигает. У меня нет другого отношения к фашистам, убивающим стариков и детей. Да и к некоторым "демократам" вроде Трумена и Уинстона.
Не очевидно. Это своего рода национализм - восхваление себя. Если объективно, то русские "Азова" 8 лет убивают русских ДНР и ЛНР, а русские ДНР и ЛНР 8 лет убивают русских "Азова". Так было всегда: русские "белые" убивали русских "красныХ, а те наоборот. Северяне США убивали "южан", а те "северян". Тоже самое было во время гражданской войны в Испании между франкистами и республиканцами. В революциях в России, в Англии, во Франции было тоже самое. Не надо считать, что один народ правильней другого. А "замес", насколько я знаю из анатомии, всегда там же и тем же.
Так я и не считаю что один народ правильный, а другой неправильный) Я говорю сугубо о правильном проекте - восхваление собственного проекта, это нормально. Сотрудники компании Кока-Кола хвалят Коку, а их конкуренты - Пепси. Никто не бросит в них камень за это) А если я вдруг похвалю свой цивилизационный проект, как тут же, даже Вы, попрекаете меня национализмом. И это вместо того чтобы похвалить мой добрый корпоратизм)
У нас все СМИ только и делают, что хвалят наш цивилизационный проект. При советской власти также все СМИ хвалили тот проект. Потом оказалось, что он неверный. Вообще у нас в России такая практика хвалить существующий проект и ругать прошедший. Хрущев развенчал Сталина, Брежнев Хрущева, Горбачев назвал период Брежнева застоем, Ельцин Горбачева, нынешняя власть считает девяностые годы провалом. Как будут относится к нынешней власти через 20 -390 лет, одному Богу известно. На мой взгляд раскритикуют в пух и прах. Такая у нас история.
Не совсем понял. У нас лет ужо тридцать с большим гаком, очень рукопожатно и светлооко, было наш проект поносить по чём зря и в СМИ, и на кухне. Ну вот о чём Вы? Так что заступившегося за этот наш затюканный и загнанный под лавку цивилизационный проект нонконформистов, сразу же загоняли в нишу имперцев-шовинистов и краснокоричневых негодяев)
Вы еще забыли упомянуть песню Священная война, в которой "гнилой фашистской нечести загоним пулю в лоб". Только каждый текст написан для определенной аудитории. А наша аудитория отчасти состоит из украинцев, среди которых нет фашистов, а есть перепуганные люди, которые думают, что мы в них видим фашистов, ну или то что в них прилетит случайный снаряд.
И песня Священная война, и стихотворение Симонова, и другие упомянутые вами произведения, как вы сами заметили, были написаны во время войны. Таким образом, нельзя говорить о том, что это разжигание ненависти, ведущее к войне - война уже шла.
Сейчас официально никакой войны нет. Это не мое мнение - это мнение и нашего правительства, и украинского, ибо войны никто никому не объявлял.
Во время Великой отечественной ненависть была необходима, потому что многие люди были в ужасе перед непобедимой немецкой машиной, надо было что-то этому противопоставить. А для чего ненависть сейчас? Тем более здесь, среди мирных люлей.
Ну ясно - войны нет. Только дубасят из всех видов современного оружия, убивают, калечат. Но это не война. Как не назови то что происходит, но на самом деле это самая настоящая война. Для Украины выгодно не называть это войной - можно не оглядываться на Женевскую конвенцию о ведении войны и обращаться с пленными по своему усмотрению. Нам тоже это выгодно. Но наберите в Интернете "Война на Украине" и Вам выдадут все про эту так называемую Спецоперацию. Это наименование не более, как ширма. Я уже написал, что ни Украина, ни украинцы ни в чем не виноваты. Я люблю своих друзей украинцев - с ними у меня прошла вся жизнь. Они живут и в Киеве, и в Одессе, и в Харькове, и в Кировограде, и во Львове. И к фашистам они относятся также как и я.
Когда Трамп, посмотрев телевизор, пришел в негодование и приказал нанести удар по Сирии, тоже погибли люди, и тоже от мощного современного оружия. Но никто войной это не назвал. Что говорят и пишут в Интернете люди вроде нас с вами не имеет значения. Разумеется, с житейский точки зрения, когда стреляют и рвутся снаряды, и это не учения, а гибнут люди, то это война. Но мы говорили о правомерности тех или иных текстов или призывов, значит нас интересует точка зрения закона, а с точки зрения закона войны нет, ибо война не объявлена.
И даже если мы признаем операцию на Украине войной, то эта война не идет ни в какое сравнение с ВОВ. И не только потому, что нет объявления войны. Нет мобилизации, страна фактически живет мирной жизнью. Прибавим тот факт, что по трубе через Украину идет газ, и Украина получает за это деньги. Можете себе представить, чтобы Советский союз во время войны с Германией сотрудничал с этой страной в сфере энергетики?
Представил себе как действовала бы Украина, напади она на саму себя. Она сама себе устроила бы глобальную осаду, перекрыла бы себе Днепр и все водные артерии, а также устроила себе глобальный блэк-аут - зачем людям Украины , на которую напала Украина, вода, электричествам и свобода передвижения. На мирное население никто бы в Украине, которая напала на Украину, и не замачивался бы. Ну потому что мирное население Украины на которую напала Украина, совсем не понад усе. А Украина, которая напала - понад усе.
Это похоже на фантазии, но на самом деле это происходило в течении восьми лет в Крыму и в Донбассе. Чисто опыт.
Подобное и называется войной. Всё иное - так, спецоперация по завершению войны.
Не было необходимости в ненависти даже во время ВОВ. Я в детстве был фанатом Эренбурга, особенно его мемуаров «Люди. Годы. Жизнь» , где он объяснял что его публицистика начала войны была направлена не на розжиг ненависти, а на борьбу с благодушием советских защитников Родины. Люди наши были воспитаны в матрице классового противостояния, где немецкий рабочий класс это друг, а не враг.
Может быть, мы с Вами руг друга не понимаем. Что Вы понимаете под русским цивилизационным проектом? Нельзя ли подробнее описать этот проект.
Да Вы почитайте литературу) На эту тему её целые тонны. Бердяев, Розанов, Солвьёв, Ильин, Зиновьев. Не любите философов, почитайте Пушкина и Достоевского.
Мир, он состоит из различных цивилизационных проектов, которые конкурируют между собой и одновременно подпитывают и взаимообогащают друг-друга. Про это долго рассказывать.
По Достоевскому русская душа необъятно разнообразна:Раскольников, Мармеладов, Свидригайлов, Ставрогин, Верховенский, Мышкин, Генерал Иволгин, Ганя,Рогожин, Отец Карамазов, Митя, Иван, Алеша Карамазовы, Смердяков, Деточкин, Опискин. Что понять русский цивилизационный проект затруднительно. А если добавить героев Гоголя, Толстого и Тургенева, то и вовсе невозможно.
При чём здесь Свидригайлов? Я о « Дневнике писателя» вообще-то)
Любой цивилизационный проект, на чем бы он ни был основа (на религии, на социализации) , утопия. Каков бы ни был проект, он всегда упирается в несовершенство человеческой личности. Достоевский прекрасно написал: «Свет духовный, озаряющий душу, просвещающий сердце, направляющий ум, подсказывающий ему дорогу жизни». «Создающий праведность, правдолюбие, глубокий ум, возвышенность, благородство, справедливость, честность, подлинное собственное достоинство, самоотверженность, чувство долга и ответственности, доверчивость, открытость, искренность, простодушие, скромность, умение прощать». Только сам же он и написал: «В духовно-психологическом ядре человека оставались н е и с к о р е н и м ы м и властолюбие, зависть, тщеславие». «… жажда личного накопления денег всеми средствами». Так что цивилизационный русский проект – неосуществим.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Здесь, на земле,
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше,
уже ни в ком
не видя места, коего глаголом
коснуться мог бы, не владея горлом,
давясь кивком
звонкоголосой падали, слюной
кропя уста взамен кастальской влаги,
кренясь Пизанской башнею к бумаге
во тьме ночной,
тебе твой дар
я возвращаю – не зарыл, не пропил;
и, если бы душа имела профиль,
ты б увидал,
что и она
всего лишь слепок с горестного дара,
что более ничем не обладала,
что вместе с ним к тебе обращена.
Не стану жечь
тебя глаголом, исповедью, просьбой,
проклятыми вопросами – той оспой,
которой речь
почти с пелен
заражена – кто знает? – не тобой ли;
надежным, то есть, образом от боли
ты удален.
Не стану ждать
твоих ответов, Ангел, поелику
столь плохо представляемому лику,
как твой, под стать,
должно быть, лишь
молчанье – столь просторное, что эха
в нем не сподобятся ни всплески смеха,
ни вопль: «Услышь!»
Вот это мне
и блазнит слух, привыкший к разнобою,
и облегчает разговор с тобою
наедине.
В Ковчег птенец,
не возвратившись, доказует то, что
вся вера есть не более, чем почта
в один конец.
Смотри ж, как, наг
и сир, жлоблюсь о Господе, и это
одно тебя избавит от ответа.
Но это – подтверждение и знак,
что в нищете
влачащий дни не устрашится кражи,
что я кладу на мысль о камуфляже.
Там, на кресте,
не возоплю: «Почто меня оставил?!»
Не превращу себя в благую весть!
Поскольку боль – не нарушенье правил:
страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.
___
Здесь, на земле,
все горы – но в значении их узком -
кончаются не пиками, но спуском
в кромешной мгле,
и, сжав уста,
стигматы завернув свои в дерюгу,
идешь на вещи по второму кругу,
сойдя с креста.
Здесь, на земле,
от нежности до умоисступленья
все формы жизни есть приспособленье.
И в том числе
взгляд в потолок
и жажда слиться с Богом, как с пейзажем,
в котором нас разыскивает, скажем,
один стрелок.
Как на сопле,
все виснет на крюках своих вопросов,
как вор трамвайный, бард или философ -
здесь, на земле,
из всех углов
несет, как рыбой, с одесной и с левой
слиянием с природой или с девой
и башней слов!
Дух-исцелитель!
Я из бездонных мозеровских блюд
так нахлебался варева минут
и римских литер,
что в жадный слух,
который прежде не был привередлив,
не входят щебет или шум деревьев -
я нынче глух.
О нет, не помощь
зову твою, означенная высь!
Тех нет объятий, чтоб не разошлись
как стрелки в полночь.
Не жгу свечи,
когда, разжав железные объятья,
будильники, завернутые в платья,
гремят в ночи!
И в этой башне,
в правнучке вавилонской, в башне слов,
все время недостроенной, ты кров
найти не дашь мне!
Такая тишь
там, наверху, встречает златоротца,
что, на чердак карабкаясь, летишь
на дно колодца.
Там, наверху -
услышь одно: благодарю за то, что
ты отнял все, чем на своем веку
владел я. Ибо созданное прочно,
продукт труда
есть пища вора и прообраз Рая,
верней – добыча времени: теряя
(пусть навсегда)
что-либо, ты
не смей кричать о преданной надежде:
то Времени, невидимые прежде,
в вещах черты
вдруг проступают, и теснится грудь
от старческих морщин; но этих линий -
их не разгладишь, тающих как иней,
коснись их чуть.
Благодарю...
Верней, ума последняя крупица
благодарит, что не дал прилепиться
к тем кущам, корпусам и словарю,
что ты не в масть
моим задаткам, комплексам и форам
зашел – и не предал их жалким формам
меня во власть.
___
Ты за утрату
горазд все это отомщеньем счесть,
моим приспособленьем к циферблату,
борьбой, слияньем с Временем – Бог весть!
Да полно, мне ль!
А если так – то с временем неблизким,
затем что чудится за каждым диском
в стене – туннель.
Ну что же, рой!
Рой глубже и, как вырванное с мясом,
шей сердцу страх пред грустною порой,
пред смертным часом.
Шей бездну мук,
старайся, перебарщивай в усердьи!
Но даже мысль о – как его! – бессмертьи
есть мысль об одиночестве, мой друг.
Вот эту фразу
хочу я прокричать и посмотреть
вперед – раз перспектива умереть
доступна глазу -
кто издали
откликнется? Последует ли эхо?
Иль ей и там не встретится помеха,
как на земли?
Ночная тишь...
Стучит башкой об стол, заснув, заочник.
Кирпичный будоражит позвоночник
печная мышь.
И за окном
толпа деревьев в деревянной раме,
как легкие на школьной диаграмме,
объята сном.
Все откололось...
И время. И судьба. И о судьбе...
Осталась только память о себе,
негромкий голос.
Она одна.
И то – как шлак перегоревший, гравий,
за счет каких-то писем, фотографий,
зеркал, окна, -
исподтишка...
и горько, что не вспомнить основного!
Как жаль, что нету в христианстве бога -
пускай божка -
воспоминаний, с пригоршней ключей
от старых комнат – идолища с ликом
старьевщика – для коротанья слишком
глухих ночей.
Ночная тишь.
Вороньи гнезда, как каверны в бронхах.
Отрепья дыма роются в обломках
больничных крыш.
Любая речь
безадресна, увы, об эту пору -
чем я сумел, друг-небожитель, спору
нет, пренебречь.
Страстная. Ночь.
И вкус во рту от жизни в этом мире,
как будто наследил в чужой квартире
и вышел прочь!
И мозг под током!
И там, на тридевятом этаже
горит окно. И, кажется, уже
не помню толком,
о чем с тобой
витийствовал – верней, с одной из кукол,
пересекающих полночный купол.
Теперь отбой,
и невдомек,
зачем так много черного на белом?
Гортань исходит грифелем и мелом,
и в ней – комок
не слов, не слез,
но странной мысли о победе снега -
отбросов света, падающих с неба, -
почти вопрос.
В мозгу горчит,
и за стеною в толщину страницы
вопит младенец, и в окне больницы
старик торчит.
Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли – задом наперед -
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.
март – апрель 1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.