Хотел здесь, как и обещал в кулуарах, написать про то, как я понимаю метафизические смыслы понятия « русская цивилизация». Хотел написать про русский Танатос, про павших, которые нас не оставят в беде, о детях, которые смотрят на мир голубыми глазами мертвецов, про любовь к отеческим гробам и т.д., но обломался.
Слишком много в ленте и около ленты появилось проповедей о чистой и непорочной ненависти. По этому поводу вспомнилась мне история из жизни. Абсолютно реальная.
Так случилась что почти вся родня моего близкого друга живёт в Луганской области. Сестра, племянники. Младший племянник , на тот момент подросток, в 14-м году стал инвалидом-колясочником. Тогда хорошо и упоённо их посёлок утюжили добрые люди.
Старший же воевал в ополчении ЛНР. Тогда не убили.
Старший приезжал к нам в Крым и до войны, и после. Хороший, умный и добрый парень. Я спрашивал его о ненависти, на что он всегда отвечал что ему неизвестно это чувство.
Он говорил о том что отношение к тем, кто пришёл их убивать, больше похоже на отношение к умалишённым - такая себе смесь брезгливости и жалости - они не ведают что творят и ненависть это их фича.
Его убили недели две назад. Он был хороший солдат, правда так и не научившийся ненависти.
Я думаю что на Решетории добрые люди избавили бы его от этого греха.
Вот и все. Конец венчает дело.
А казалось, делу нет конца.
Так покойно, холодно и смело
Выраженье мертвого лица.
Смерть еще раз празднует победу
Надо всей вселенной — надо мной.
Слишком рано. Я ее объеду
На последней, мертвой, на кривой.
А пока что, в колеснице тряской
К Митрофанью скромно путь держу.
Колкий гроб окрашен желтой краской,
Кучер злобно дергает вожжу.
Шаткий конь брыкается и скачет,
И скользит, разбрасывая грязь,
А жена идет и горько плачет,
За венок фарфоровый держась.
— Вот и верь, как говорится, дружбе:
Не могли в последний раз прийти!
Говорят, что заняты на службе,
Что трамваи ходят до шести.
Дорогой мой, милый мой, хороший,
Я с тобой, не бойся, я иду...
Господи, опять текут калоши,
Простужусь, и так совсем в бреду!
Господи, верни его, родного!
Ненаглядный, добрый, умный, встань!
Третий час на Думе. Значит, снова
Пропустила очередь на ткань. —
А уж даль светла и необъятна,
И слова людские далеки,
И слились разрозненные пятна,
И смешались скрипы и гудки.
Там, внизу, трясется колесница
И, свершая скучный долг земной,
Дремлет смерть, обманутый возница,
С опустевшим гробом за спиной.
Сентябрь 1906
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
