Нужно людям говорить добрые слова.
Нужно. Их. Говорить. Людям.
Помнится, кто-то там из western men как-то сказал, что добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто добрым словом?
Ну, как у них там говорится, "ок".
Только вот какое дело - без добрых слов пистолетом вы вообще ничего не добьётесь.
Да и пулемётом тоже. Проверено.
В основе всего - слово.
Словом останавливали солнце, словом поднимали города, как писал мой коллега некто Бальмонт.
И ещё, если у вас есть по-настоящему убедительное доброе слово, вам и пистолет часто ни к чему. Поверьте носителю могучего русского литературного.
И ещё, людей нужно хвалить.
Нужно. Хвалить.
Иногда авансом даже. Превентивно.
Творческих людей - тем более.
Так нежны, прихотливы и (особенно в эпоху гаджетов и золочёных капищ Мамоны - торговых центров) редки ростки таланта, так просто их втоптать в грязь равнодушием, грубостью или ёрничаньем не по делу, что - нужно хвалить.
Слово же великая вещь - от произносящего не убудет,
адресату - прибудет. А то и вернётся сторицей.
Хвалите.
Похвала, о, братия и сестры,слова признания и неравнодушие - это двигатель цивилизации.
И ещё, о возлюбленные чада мои, вот вам три правила поведения достойного человека.
Кто не сможет запомнить, запишите, хоть чернью по золоту, хоть огненными росчерками на небесном куполе грома.
Вот эти правила:
1. Не будь равнодушным.
2. Не будь равнодушным!
3. НЕ БУДЬ РАВНОДУШНЫМ!!!
И да пребудет с Вами Б-г, Махатма Ганди да Джон Леннон.
И да наследуете вы небо и землю, да расчётные счета капиталистов.
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
