Закон переадресовки вверх неразрешенных задач и проблем
О законах мироздания.
Глава 8. О существовании душ на Уровнях. Взаимодействие Уровней.
Написано на основе информации, полученной Секлитовой Л.А., Стрельниковой Л.Л. на контактах с Высшим Разумом
Все задачи, цели, необходимые для развития, спускаются на Уровни, как и на Землю, Сверху от Управляющих инстанций с конкретными сроками их исполнения. И в случае, если эти задачи не выполняются, происходит своевременная сигнализация Вверх о возникших трудностях. Сигнал посылается всегда до того, как появятся необратимые последствия, чтобы можно было принять меры по их предотвращению.
При переходе из одного мира в другой сигнал обязательно претерпевает трансформацию. Если задача Сверху спускается на Земной план, то сигнал из цифровой кодированной формы переводится в образы, воспринимаемые человеческим мозгом до уровня понимания, а снизу Вверх сигнал посылается в другом выражении. Образной формы в данном случае нет, а используется цифровая на более низких Уровнях и Выше – энергетическая. У Высших мышление – импульсное, цифровое, световое, энергетическое.
Неразрешённость задачи означает, что база энергий определённого качества, соответствующая ситуации, предназначенной для свершения, осталась нерастраченной. После посылки сигнала Вверх, Свыше ставится новая цель, в которой разрешение не пройденной ситуации является первоочередной задачей с использованием прежней энергобазы.
Пропуск каких-либо ситуаций в программе, их не прохождение недопустимо, поэтому происходит перепрограммирование неразрешённых задач, чтобы не пройденные ситуации уже с какими-то поправочными моментами были разрешены. Это необходимо для качественного и количественного набора требуемых энергий, что влияет определённым образом на прогрессивные изменения.
По этой причине и человек не имеет права просить у Бога что-то полегче, уклоняясь от решения каких-то своих проблем, а должен сам их решать и набирать в матрицу те виды энергий, которые запланированы ему Свыше. При невыполнении или решении ситуаций неправильно, они будут повторяться до тех пор, пока не будет получен требуемый результат.
Уникальностью закона является взаимообратная требовательность, проявляющаяся в зависимости выполнения задач Верхнего плана от нижнего, и наоборот, что ведёт к истинному совершенствованию общей Сути.
Данный закон свидетельствует о наличии «некоей довлеющей действительности», то есть о существовании Вышестоящих управляющих органов, которые управляют действительными моментами нашей жизни и прочих Уровневых Сутей. Исполнительная среда, или поле выполняет те установки Управленческой инстанции, которые необходимы для развития общего Объёма Сути.
Задачи, которые требуются для прогрессирования общего Объёма, являются первостепенными и не имеют варианта выбора, то есть если прогрессирование должно идти таким-то путём, то оно только им и пойдёт под давлением Вышестоящих инстанций, так как этот путь является необходимым для других стыкующихся программ развития.
Подобный контроль при отсутствии выбора в решении задачи осуществляет отрицательная Система. В любой Вышестоящей Управленческой инстанции содержатся и положительная и отрицательная Системы, и каждая из них отвечает за выполнение личных целей с учётом ориентации на общую цель и согласованности своих действий.
Данный закон, находясь на стадии прохождения ситуаций внизу, обладает некоторой степенью выборности, так как низкие Сути обладают бОльшим правом выбора, чем Высокие. Сознательность Высших Сутей находится на таком высоком уровне, что они выполняют поставленную задачу, основываясь не на личных желаниях, а на факторе осознания необходимости решения её, поэтому большая свобода им не нужна.
Положительные Управляющие Системы принадлежат к исполнительным законообразующим органам и находятся под контролем отрицательной Системы законобаз в связи с тем, что они (отрицательные Системы) занимаются расчётами и составлением всех программ для всего Мироздания. В самой Иерархии Бога положительные Управляющие Системы, как и исполнительные, находятся под управлением положительной Высшей инстанции. А в Иерархии Дьявола отрицательные Управляющие Системы, как и исполнительные, находятся под управлением самого Дьявола.
В связи с высокосознательностью Высоких Сутей их программы строятся так, что в них процент выборности сведён до минимума, но зато в программе обязательно присутствует «исполнительный процесс», который выливается в цепь постоянных исполнительных действий на основе высокого осознающего фактора.
Данный закон функционирует как основная движущая сила, которая способствует развитию процессов с получением истинного качественных образований общего Объёма. А имеющиеся варианты программы дают лишь зависимые отклонения для наработки опять же требуемых качеств, так как цель любого варианта – не увести от поставленной задачи в сторону, а более длинным путём добиться высокого показателя духовных содержаний, что и «порождает истинность качествований».
«Закон является как бы балансировочным внедряющимся фактором в общую систему потенциального образования», так как служит своего рода регулятором всех неполадок и нарушений, происходящих в её структуре.
В случае неразрешения любой ситуации, об этом тотчас же сообщается в Вышестоящие инстанции, которые сразу же принимают меры для устранения сбоев в работе. Тот баланс энергий, который требуется выработать для данного объёма от конкретной ситуации, всегда производится, и отклонений, изменяющих принципиальную основу построений и качества общего Объёма, не бывает.
Здесь, на земле,
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше,
уже ни в ком
не видя места, коего глаголом
коснуться мог бы, не владея горлом,
давясь кивком
звонкоголосой падали, слюной
кропя уста взамен кастальской влаги,
кренясь Пизанской башнею к бумаге
во тьме ночной,
тебе твой дар
я возвращаю – не зарыл, не пропил;
и, если бы душа имела профиль,
ты б увидал,
что и она
всего лишь слепок с горестного дара,
что более ничем не обладала,
что вместе с ним к тебе обращена.
Не стану жечь
тебя глаголом, исповедью, просьбой,
проклятыми вопросами – той оспой,
которой речь
почти с пелен
заражена – кто знает? – не тобой ли;
надежным, то есть, образом от боли
ты удален.
Не стану ждать
твоих ответов, Ангел, поелику
столь плохо представляемому лику,
как твой, под стать,
должно быть, лишь
молчанье – столь просторное, что эха
в нем не сподобятся ни всплески смеха,
ни вопль: «Услышь!»
Вот это мне
и блазнит слух, привыкший к разнобою,
и облегчает разговор с тобою
наедине.
В Ковчег птенец,
не возвратившись, доказует то, что
вся вера есть не более, чем почта
в один конец.
Смотри ж, как, наг
и сир, жлоблюсь о Господе, и это
одно тебя избавит от ответа.
Но это – подтверждение и знак,
что в нищете
влачащий дни не устрашится кражи,
что я кладу на мысль о камуфляже.
Там, на кресте,
не возоплю: «Почто меня оставил?!»
Не превращу себя в благую весть!
Поскольку боль – не нарушенье правил:
страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.
___
Здесь, на земле,
все горы – но в значении их узком -
кончаются не пиками, но спуском
в кромешной мгле,
и, сжав уста,
стигматы завернув свои в дерюгу,
идешь на вещи по второму кругу,
сойдя с креста.
Здесь, на земле,
от нежности до умоисступленья
все формы жизни есть приспособленье.
И в том числе
взгляд в потолок
и жажда слиться с Богом, как с пейзажем,
в котором нас разыскивает, скажем,
один стрелок.
Как на сопле,
все виснет на крюках своих вопросов,
как вор трамвайный, бард или философ -
здесь, на земле,
из всех углов
несет, как рыбой, с одесной и с левой
слиянием с природой или с девой
и башней слов!
Дух-исцелитель!
Я из бездонных мозеровских блюд
так нахлебался варева минут
и римских литер,
что в жадный слух,
который прежде не был привередлив,
не входят щебет или шум деревьев -
я нынче глух.
О нет, не помощь
зову твою, означенная высь!
Тех нет объятий, чтоб не разошлись
как стрелки в полночь.
Не жгу свечи,
когда, разжав железные объятья,
будильники, завернутые в платья,
гремят в ночи!
И в этой башне,
в правнучке вавилонской, в башне слов,
все время недостроенной, ты кров
найти не дашь мне!
Такая тишь
там, наверху, встречает златоротца,
что, на чердак карабкаясь, летишь
на дно колодца.
Там, наверху -
услышь одно: благодарю за то, что
ты отнял все, чем на своем веку
владел я. Ибо созданное прочно,
продукт труда
есть пища вора и прообраз Рая,
верней – добыча времени: теряя
(пусть навсегда)
что-либо, ты
не смей кричать о преданной надежде:
то Времени, невидимые прежде,
в вещах черты
вдруг проступают, и теснится грудь
от старческих морщин; но этих линий -
их не разгладишь, тающих как иней,
коснись их чуть.
Благодарю...
Верней, ума последняя крупица
благодарит, что не дал прилепиться
к тем кущам, корпусам и словарю,
что ты не в масть
моим задаткам, комплексам и форам
зашел – и не предал их жалким формам
меня во власть.
___
Ты за утрату
горазд все это отомщеньем счесть,
моим приспособленьем к циферблату,
борьбой, слияньем с Временем – Бог весть!
Да полно, мне ль!
А если так – то с временем неблизким,
затем что чудится за каждым диском
в стене – туннель.
Ну что же, рой!
Рой глубже и, как вырванное с мясом,
шей сердцу страх пред грустною порой,
пред смертным часом.
Шей бездну мук,
старайся, перебарщивай в усердьи!
Но даже мысль о – как его! – бессмертьи
есть мысль об одиночестве, мой друг.
Вот эту фразу
хочу я прокричать и посмотреть
вперед – раз перспектива умереть
доступна глазу -
кто издали
откликнется? Последует ли эхо?
Иль ей и там не встретится помеха,
как на земли?
Ночная тишь...
Стучит башкой об стол, заснув, заочник.
Кирпичный будоражит позвоночник
печная мышь.
И за окном
толпа деревьев в деревянной раме,
как легкие на школьной диаграмме,
объята сном.
Все откололось...
И время. И судьба. И о судьбе...
Осталась только память о себе,
негромкий голос.
Она одна.
И то – как шлак перегоревший, гравий,
за счет каких-то писем, фотографий,
зеркал, окна, -
исподтишка...
и горько, что не вспомнить основного!
Как жаль, что нету в христианстве бога -
пускай божка -
воспоминаний, с пригоршней ключей
от старых комнат – идолища с ликом
старьевщика – для коротанья слишком
глухих ночей.
Ночная тишь.
Вороньи гнезда, как каверны в бронхах.
Отрепья дыма роются в обломках
больничных крыш.
Любая речь
безадресна, увы, об эту пору -
чем я сумел, друг-небожитель, спору
нет, пренебречь.
Страстная. Ночь.
И вкус во рту от жизни в этом мире,
как будто наследил в чужой квартире
и вышел прочь!
И мозг под током!
И там, на тридевятом этаже
горит окно. И, кажется, уже
не помню толком,
о чем с тобой
витийствовал – верней, с одной из кукол,
пересекающих полночный купол.
Теперь отбой,
и невдомек,
зачем так много черного на белом?
Гортань исходит грифелем и мелом,
и в ней – комок
не слов, не слез,
но странной мысли о победе снега -
отбросов света, падающих с неба, -
почти вопрос.
В мозгу горчит,
и за стеною в толщину страницы
вопит младенец, и в окне больницы
старик торчит.
Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли – задом наперед -
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.
март – апрель 1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
