"Он лежал и вяло и беспричинно, будто с чужой мысли, мусолил в себе непонятно чем соединившиеся слова "март" и "смерть". Было в них что-то общее и кроме звучания. Нет, надо одолеть март, из последних сил перемочь эту последнюю неделю".
Валентин Распутин (15 марта 1937 - 14 марта 2015). "Пожар", 1985
Впервые мы встретились с Валентином Григорьевичем 28 сентября 1985 года. Это подтверждает книга "Уроки французского" … Тоненькая книжечка 1981 года, издана в Иркутске, тираж - 100 000. У меня такая была. Я хорошо помню — тогда ими были заполнены все книжные магазины городов и сёл Иркутской области . И каждый читающий покупал... Но на тот раз книжечку достал из портфеля, чтобы я взял автограф автора, библиофил Виктор Соломонович Сербский.... У меня с собой на той встрече ничего не оказалось — и Виктор Соломонович протянул мне брошюру с "УРОКАМИ". В его портфеле, как я успел заметить, их было несколько. Так благодаря Сербскому у меня появился первый автограф Распутина. И Валентин Григорьевич написал:
"Владимиру Монахову
искренне, с надеждой на новые и более близкие встречи..."
А роман "Живи и помни" в мой день рождения когда-то подарил журналист с БАМа Михаил Халиулин . С коллегой мы прошли немало дорог, совместно работали над статьями. Я не раз ночевал у него в Магистральном, на Западном участке. Под его дарственной надписью Валентин Григорьевич 14 октября 1998 года начертал:
"Подтверждаю слова дарителя и прибавляю своё уважение владельцу книги. Искренне В. Распутин 14.10 1998 год"
Потом, в последнюю нашу встречу, на книге "Деньги для Марии", которой моя старшая дочка Люба пользовалась на выпускном экзамене по литературе, Валентин Григорьевич 28 августа 2007 года написал:
"Владимиру Васильевичу
для продолжения дружбы и работы..."
И сколько я ни видел автографы Распутина у других обладателей всегда убеждался, что к таким надписям он относился серьезно и обстоятельно — всегда писал слова с человеческим теплом... Много раз пришлось наблюдать в Братске, как в окружении читателей он терпеливо расписывался в книгах. И не оставлял это дело до последнего читателя, для каждого находил нужные слова.
Последний раз, много лет тому в В Братском драматическом театре Распутин стоял у сцены и подписывал книги, которые несли ему благодарные зрители. Заместитель мэра Татьяна Литвинова несколько раз подходила к писателю с просьбой подвести черту. Писатель вроде кивал головой, но продолжал разговаривать с читателями и придумывать согласно беседе автографы. Ясное дело — ведь тут был его настоящий работодатель — читатель, которому он обязан своим величием. Среди читателей были его горизонталь и вертикаль власти...
Литвинова суетилась, нервничала, показывала всем видом: ждал мэр, стыл ужин! Но на Валентина Григорьевича эти скрытые намёки, которые читались в лице чиновника, не действовали. Он терпеливо сочинял автографы в книгах. Последней к нему тогда подошла артистка БДТ Ольга Линец с распечаткой по ролям пьесы " Последний срок", которую только что играли на братской сцене. И у них завязался добрый разговор... А я наблюдал за чиновником — и не жалел статсдаму. Она думала, что планы рушатся, а писатель знал — все идет по длинному и естественному плану жизни. А все остальное
— от лукавого!
Еще в 90-х годах одну из своих первых книг "Второе пришествие бытия" самонадеянно подарил В.Г. Распутину. Отклика на нее, конечно, не получил, кроме вежливой благодарности... И так мне долго казалось...Но однажды, когда мы остались с Распутиным наедине, он заметил: ты хоть и мечешься в литературе, то рифмуешь, то прозоруешь, то строишь чуждые русскому слову конструкции, но все-таки ты наш человек. И я тогда понял, что Распутин принял меня в свой круг...
он думал все путем там бог и петр с отмычкой
умру себе чуток и электричка в рай
он полагал что жизнь была дурной привычкой
а вышло так что хоть вообще не умирай
здесь где в имущество превращены все люди
порочным был расчет на истеченье лет
где арфы эти все и созерцанье сути
ни звука и никто не зажигает свет
вот крупская его в трагической одежде
или дружбан в соплях печально кычет речь
а он совсем не там где представлялось прежде
он в месте где не встать кому однажды лечь
наслушался страстей о сказочном еврее
считал что жизнь трамплин а дальше все легко
вот он лежит в гробу и кто его мертвее
спросите у него он умер или кто
снаружи солнышко в траве шурует ежик
большой набор жуков вверху комплект комет
противно умирать давайте жить кто может
а кто не может жить того на свете нет
и разве плохо нам и разве так уж нужно
скончаться насмерть ради радости врага
как глупо умирать пока живые дружно
смешно воображать жемчужные врата
мы все выпускники нам больше бог не завуч
нет с ключиком ни буратино ни петра
пускай вся жизнь твоя была лишь сказка на ночь
она хорошая пусть длится до утра
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
