Нестерпимо по нерву проводит рука
Незаточенным ногтем, а будто по струнам,
За водой и хандрой посылает сестру на
Колодец, в который летят жемчуга
Холодеющей осени, стылой тоски
Набежало, накапало до середины.
Пробежался по клавишам вздох лебединый
И затих под сверкающей крышкой доски.
Я же помню сияние дьявольских глаз
Под бездонные трели поющего лета
И подушечек нервных твоих аллегретто,
Вензелями сплетённые сны напоказ.
Наш стремительный острый, как пик, акростих
Был коротким, но из категории экстра.
Та мелодия в Вашей тетради, маэстро,
Зашифрована в сломанных пальцах моих.
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
