да ну. были хорошие, а это - нет. может, со временем..)
иначе увиделся оригинал после нее, вот ведь что
Лора, оригинал и мне увиделся по-другому, когда подумала об оборотке.
Восхищён гениальностью произведения,ну чисто Цветаева.
Думаю, Цветаева не позволила бы себе таких бедненьких рифм.
Ну да... глина... марина... пена... измена... вам до такого расти да расти :) самое интересное, что это тот случай, когда я с сожалением вынужден признать сходство ощущений с ощущениями Владимира - почему-то тоже увиделось сходство с Мариной Ивановной. Но не в ткани конкретно этого произведения, а в его месте в персональной авторской ленте. То есть мы привыкаем к одной тональности автора, которая, в общем, находится в пределах некой амплитуды. И вдруг - бац, что-то взрывное, чувственное, с сумасшедшинкой, типа той же "Пены", "Рябины"... Оно ведь как раз потому этот текст никто почти не угадал в пристрелке. Помню, кому-то даже намекал в подсказках, что оборотку оле можно напеть на мотив песенки "Старый забытый вальсок", вона до чего дошло.
Меня строка "рыдать заставляю ветра" сбила. Не верилось, что автор тот же, что и у "уезжаешь - уезжай"...
Вальса не услышала, тишину только.
Всегда завидовала "Пене")
Знакомые чувства, даже очень. По исполнению слегка царапнула мерцающая свеча и "умер совсем".
Макс, свеча не должна царапать, ибо штука мистическая.
А насчет "умер совсем", так это же оборотка. Ты оригинал глянь.)
а вот все равно по накалу - Марина Ивановна)
что вообще в удавшихся стихах нечасто случается
и все же "умер совсем" ну не отсюда, даром что оборотка
оно само по себе
как переросший родительские башмаки ребенок)
не призываю, но оставила бы его без второго катрена
Спасибо, Наташа.
Давайте считать второй катрен поклоном Баракуду.)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.