"Нынче счет не в евро- а в боль. Ворон бьется, чайки кричат — безбилетно и бескрыло летят высоко-высОко... Птицы ли? Мы? Цыфры стынут в лапах весны".
Helmi
Я к тебе, погляди, я даже сменила город!
Задыхаюсь теперь в дорожных змеиных кольцах,
ну а ты?! Этот пояс земной поперёк распорот.
Отбежала взяла и —
.......................смех колокольцем…
Ветер треплет черничника шевелюры, гладит.
Посылаю голос в опор —
...........................донесётся ль?
Прорябит по саврасовой шкуре Ладоги глади
и докатится руной калева Солнца.
Да, ленивы, обласканы светом холмы Тосканы,
пена дней и магнолий туманит ланиты и взоры,
но хохочет: «Моя навсегда», — северная тоска,
мелет меры волшебной сампо*,
.......................................которые впору.
___________
*сампо (карел. sampo, šampo) — волшебная мельница, источник счастья (onnen), благополучия и изобилия.
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
